Дневник тайных пророчеств

Он размахнулся, помедлил секунду, наслаждаясь мгновением, затем резко всадил лезвие себе в ладонь.

- Ну вот, - весело сказал он, - я тоже могу быть крутым.

- Конечно, - улыбнулся Иван. - Но для начала было бы неплохо перевязать руку.

Фарук опустил взгляд на ладонь и пошатнулся. Кровь темными каплями закапала на снег.

- О господи! - вскрикнул Фарук. - Я проткнул себе ладонь! Боже, как больно… - Фарук затрясся, на глазах у него выступили слезы.

- Стой спокойно, - приказал Иван. Одной рукой он сжал запястье Фарука, а другой вынул нож из кровоточащей ладони. Фарук закричал от боли и отскочил от Ивана.

- Нож был настоящий… - проговорил он плачущим голосом. - Ты дал мне настоящий нож!

- Да, - спокойно ответил Иван. - Но ты ничего не почувствовал, правда? Вера сделала тебя нечувствительным к боли.

- Ты дурак! - крикнул Фарук. - Ты кретин!

Иван швырнул окровавленный нож в сугроб и задумчиво посмотрел на Фарука.

- В следующий раз, когда тебе нужно будет принять важное решение, поднеси ладонь к глазам. Ты увидишь шрам и сразу вспомнишь о сегодняшнем вечере.

4

Фарук Маратович вздохнул и отвел взгляд от окна.

- Как вы поняли, я не самый доверчивый человек на земле, - сказал он, обращаясь к дьякону и Жене. - Доверию я предпочитаю веру. И я верю в его способности. Иван был необыкновенным человеком.

Рашидов поднял руку и для чего-то посмотрел на свою ладонь.

- Так вашего приятеля звали Иван? - подала голос Женя. - А фамилия?

- Иван Глебов. Иван Сергеевич Глебов.

Отец Андрей на секунду задумался, затем качнул головой:

- Никогда о таком не слышал.

- Меня это не удивляет, - сказал Рашидов. - Иван всегда обожал таинственность.

- Но вам-то он доверял? - спросила Женя, отрываясь от блокнота.

Занятый разжиганием трубки, Фарук Маратович ответил не сразу. Лоб его был нахмурен.

- Когда-то, еще в студенческую пору, мы были с ним дружны, - медленно и тихо сказал он. - Насколько вообще можно было дружить с таким человеком, как Иван.

- Он был угрюм и нелюдим?

Рашидов покачал головой:

- Да нет… Скорее задумчив. Он не замечал окружающих людей не из-за угрюмости и злобы, а просто потому, что был постоянно погружен в свои мысли. Только тесно пообщавшись с Иваном месяца два, я понял причину его постоянной сосредоточенности на чем-то, что находится вне сферы обыденной жизни.

Женя поправила пальцем очки и спросила:

- И что это за причина?

- Видите ли… - Фарук Маратович усмехнулся. - У Ивана была своя теория. Он считал, что все вещи в мире представляют собой шифр и что вся природа является чем-то вроде шифра или секретного письма, которое человеку предстоит разгадать. В качестве доказательства он ссылался на Евангелие…

Рашидов задумался. В его ушах, как отголосок давно минувших дней, прозвучал звонкий молодой голос:

«Прочти Евангелие, парень! Бог никогда и ничего не говорил людям напрямик. Он говорил притчами, то есть - загадками, которые нужно было разгадать или в крайнем случае, проинтерпретировать. А если это так, то все вокруг - все, что мы видим, слышим, ощущаем, - все это загадки. Шифры, символы и метафоры, смысл которых нам непонятен!»

Фарук Маратович вздохнул и откинулся на спинку кресла.

- Однажды, - продолжил он свой рассказ, - Иван предложил мне поиграть в игру, которую он придумал сам. Суть ее состояла в следующем. Один из игроков прячет в городе самую дорогую для себя вещь. По всему городу он расставляет знаки, которые должны подсказать противнику путь к тайнику. Эти знаки являются загадками, смысл которых противнику неясен. Если противник разгадал все загадки и добрался до тайника, он забирает вещь себе.

Женя хмыкнула и почесала переносицу кончиком авторучки.

- Забавная, должно быть, игра, - сказала она.

Рашидов ничего не ответил на эту реплику. Вид у него был задумчивый и рассеянный. Женя посмотрела на дьякона - тот приложил палец к губам.

- Мне игра понравилась, - продолжил Фарук Маратович. - Но когда Иван предложил мне спрятать в тайник немецкий фотоаппарат, который я получил в подарок от дяди, я… Я почти отказался. Однако Иван был настойчив. Я его спросил: «Зачем прятать самую дорогую вещь? Ведь главное в твоей игре не цель, а путь к цели. Как в разгадывании кроссворда». И знаете, что он мне ответил?

- Что? - поинтересовалась Женя.

- Он сказал: «Ставки должны быть высокими, иначе все теряет смысл». Я все еще сомневался. И тогда он сделал такую большую ставку, против которой мой немецкий фотоаппарат не стоил ровным счетом ничего.

- Что же он поставил на кон? - с любопытством спросила Евгения.

Фарук Маратович усмехнулся и ответил:

- Жизнь.

- Как жизнь? В каком смысле?

- В прямом. Если я нахожу его тайник - он лишает себя жизни. Жизнь против фотоаппарата. Вот так-то.

- И вы…