Дневник Трейси Бикер

— Да, да, ты все время говоришь о фирме NYDK.

— DKNY! Вот что я скажу тебе, Кэм: ничего-то ты не знаешь! — в изнеможении воскликнула я.

— Я знаю только одно, — тихо сказала Кэм. — Мне будет не хватать тебя, малышка.

Я сглотнула:

— Мне тоже.

Вдруг стало не по себе от того, как она на меня посмотрела. Это несправедливо!

— Понимаешь, детей ведь не берут на воспитание навечно. Они же тебе сразу об этом сказали, да?

— Сказали, — ответила Кэм.

Она взяла мою майку и прижалась к ней лицом, как к детскому одеяльцу.

— Но я не думала, что будет настолько тяжело!

— Прости, Кэм. Мне очень, очень жаль, правда, но я должна быть с мамой.

— Знаю, — ответила Кэм. Потом помолчала и посмотрела на мою майку так, как будто увидела в ней меня. — Только, Трейси, не расстраивайся, если все получится не так, как ты ожидаешь.

— Все уже идет как надо!

— Знаю, знаю. Прекрасно, что теперь ты будешь жить с мамой, но, может быть, все закончится не так, как в сказке: «И жили они долго и счастливо…»

У сказки будет счастливый конец. Обязательно! Просто она этого не хочет.

— Все будет замечательно, вот увидишь! — сказала я, выхватила у нее из рук свою майку и засунула в сумку вместе с остальными вещами.

— Трейси, я знаю…

— Ничегошеньки ты не знаешь! — перебила ее я. — Не знаешь моей мамы, да и меня толком не знаешь! Как будто мы и не жили вместе! Не понимаю, почему ты все время качаешь головой и подзуживаешь меня: это не получится, то не получится. Ты считаешь меня отвратительной и ужасной и думаешь, что и маме я очень быстро надоем.

— Вовсе нет! Я не считаю тебя ужасной, плохой и трудной. Конечно, ты не без недостатков, но умеешь быть и очень хорошей. Просто даже если ты станешь самой хорошей девочкой на свете и будешь прекрасно себя вести, все равно что-нибудь может не получиться. Твоя мама не привыкла к детям.

— У тебя тоже не было никакого опыта, но ты же меня взяла. Слушай, у меня идея! Ты можешь теперь взять на воспитание кого-нибудь другого.

— Не хочу кого-нибудь другого. Я хочу тебя.

У меня перехватило дыхание. Захотелось к ней прижаться и наговорить разных глупостей… Но в то же время хотелось на нее накричать и оттолкнуть от себя за то, что она портит мне встречу с мамой.

Я высвободилась из ее объятий и снова стала укладывать сумку.

— Если бы ты так хотела быть со мной, ты бы по-другому себя вела, — сказала я, запихивая старые кроссовки под потрепанные джинсы серийного производства. — Ты бы покупала мне нормальную одежду и красивые подарки.

— Ох, Трейси, не заводись, — вдруг сердито сказала Кэм и стала кругами ходить по моей «пещере», как собака, которой не дают покоя блохи.

— Ты почти ничего мне не дарила, — сказала я тоже сердито. — Никого не встречала прижимистее тебя! А теперь посмотри, что мне мама подарила.

— Куклу, — сказала Кэм и стала рассматривать ее на расстоянии вытянутой руки.

— Да, но это не какая-нибудь старая кукла. Она стоит кучу денег! И не детская игрушка. Это коллекционный экземпляр! Мама подарила мне ее для того, чтобы она служила украшением. Многие взрослые женщины собирают куклы. Только ты не поймешь, — фыркнула я в лицо Кэм, на которой были старая рубашка в клеточку и бесформенные джинсы. — Ты к этому типу женщин не относишься.

— Слава тебе, господи! — ответила Кэм.

— Не хочу жить, как ты. Мы не подходим друг другу, Кэм. Джейн, Лиз и всё твои глупые друзья тоже не для меня. Мне мама подходит. Она и я. Мы с ней родственники, а ты просто моя приемная мать. Тебе платят, чтобы ты за мной смотрела, — вот и все. Понимаю, почему ты сейчас суетишься. Тебе не будут платить, когда я уйду, — в этом все дело!

— Думай что хочешь, — сказала Кэм мерзким тоном мученицы.

— Так оно и есть!

— Ладно, ладно, — ответила Кэм, скрестив руки на груди.

— Ничего не ладно! — возразила я, топнув ногой. — Не знаю, что ты делаешь с деньгами. Непохоже, чтобы ты на меня их тратила.

— Правильно! — подхватила Кэм, будто говорила с дурочкой.

— Ничего правильного! Все мне надоело! — закричала я. — Знаешь, что я тебе скажу? Даже если у меня с мамой ничего не получится, я не хочу сюда возвращаться. Надоела мне эта дыра! И ты мне надоела!

— Ну и выметайся отсюда, маленькое неблагодарное чудовище! Ты тоже мне надоела! — крикнула Кэм и, хлопнув дверью, в слезах выбежала из моей «пещеры летучей мыши».

Теперь понятно, что у нее на уме. Подумаешь!

Все только и ждут от детей, чтобы они были благодарными за то, за это… Отвратительно быть благодарной. Никакой справедливости! Все ждут, что я должна быть благодарной Кэм за то, что она за мной смотрит, а мне самой не разрешают о себе позаботиться. Хотя это было бы проще простого. Мне надо благодарить ее за невкусную вегетарианскую еду, вместо того чтобы ходить в «Макдоналдс», и за мою старомодную одежду (неудивительно, что в школе меня дразнят!), и за скучные старые книжки. Слушайте, вы когда-нибудь читали «Маленьких женщин»? Кому какое дело, что Джо всегда была любимой героиней Кэм? А походы в музей? Ладно, мумии и карлик-горбун мне еще понравились, но все эти картины, горшки и плошки — чушь собачья!

Фу! Задрипанные! Скучные! Нудные!