Дневник Тринадцатого императора-4

После посещения Ладожского полигона, когда Бутаков воочию убедился, что может творить торпеда с кораблём любого типа, он на мою просьбу подобрать человека, которому можно поручить производство нового типа вооружения среагировал моментально. Через несколько дней я уже беседовал с командиром броненосной батареи "Кремль", той, что на "Невском…" заводе была строена. После я и с "блокнотом" сверился, и убедился, что выбор Григория Ивановича очень удачен. Сейчас в Кронштадте и Николаеве необходимая подготовка специалистов организованна, а на известных вам заводах нужные производства настроены. В будущем году аналогичные действия и на Дальнем Востоке предприняты будут.

Эту тему мы и обсуждали, решили, что в трёх местах производства откроем, сначала в Николаевске на Амуре, а потом в Хабаровске и в бухте Находка.

Прямой, чуждый придворной дипломатии, Бутаков, сразу перешёл к практической стороне дела и задал вопрос: "Не пора ли подходы к Ситхе защитить и Уналашку от любознательных прикрыть?"

- Кто начальник Главного Морского штаба?

Спросил я, несколько повышая тон и добавляя толику металла в голосе.

- Я Ваше, Величество!

- Вот и решайте такие вопросы самостоятельно.

- Не могу. Здесь ещё большие средства необходимы, а это уже парафия Морского Министра.

Не ладят, ой не ладят между собой адмиралы. Ну, ничего, пока сделаем так.

- Володя, где сейчас Андрей Александрович? Пригласите его сюда, пожалуйста!

Через несколько минут, Сабуров в своей невозмутимо-бесстрастной маске появился в кабинете.

- Подготовьте, пожалуйста, на послезавтра высочайшее повеление по вопросу, что в этой записке изложен. Основные исполнители и сроки там указанны.

- Будет исполнено, ваше Императорское Величество! Что-нибудь ещё?

- Нет спасибо, вы свободны.

Надо положение корректировать…….

Историческая справка

………первый крупный морской клад был найден еще в 1867 году англичанином Вильямом Фипсом, который обнаружил в Карибском море к северу от Санто-Доминго испанский корабль "Нуэстра Сеньора де ла Консепсион", на котором было 27 тонн золота и серебра……

Сто седьмая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Раннее утро, бутаковский катер мчит меня на остров Котлин. Не волнуйтесь, за Григория Ивановича, катер я у него временно позаимствовал, с его на то согласия. Сам то адмирал уже давно на острове. Туда же и представители Рейтерна прибудут, только чуть позже.

Хочется мне самолично поблагодарить и поздравить моряков Российских, которые успешно моё задание выполнили. Со мной Сабуров с наградными листами, орденами и шкатулкой-сундучком, в котором дополнения к наградам находятся.

Ошвартовались, меня встретили адмиралы и командиры Кронштадские, но только Бутаков о задании Новикова извещён, для всех остальных судно "Гидрограф-2", просто из дальнего плавания вернулось, где успешно задачу выполнило.

Поднялись на борт. Команда, построенная УРА грянула, в ответ на мои поздравления, потом я собственноручно ордена и премии вручил особо отличившимся. Остальным просто премии, но весьма достойного размера. Будет на что отдохнуть и погулять на родном берегу.

Всему экипажу скоро, будет отпуск предоставлен, на целый месяц, а потом их новое плавание ожидает, с аналогичным заданием, но с другими географическими координатами.

Когда торжественная часть завершилась, остались мы с Модестом Дмитриевичем Новиковым вдвоём, что бы он спокойно мне о путешествии поведать мог. Я уже приготовился рассказ слушать, но извлек из сейфа капитан тетрадку в клеенчатом переплёте.

- Ваше Императорское Величество, по положению сей дневник уничтожению подлежит, но лучше него о нашем плавании ни один документ не расскажет.

- Мой рапорт по поводу экспедиции вот он. Если перефразировать известного римлянина, то написать можно примерно следующее "Пришёл, нашёл, поднял, ушёл"!

Скомпоновал, я это всё в одно произведение и в свой сейф переложил.

Хотите прочесть? Читайте!

Записки будущего водолазного специалиста России, Тихого Алексея Михайловича.

………………………………………………………………………

- Алешка стервец, ты зачем у бабки бочку укатил? Вот я тебя сейчас крапивой ожгу, что бы шкоды не творил.

Так моя бабуля отнеслась к идее постройки подводного аппарата. Бочка та, стоявшая на задворках огорода, с того времени, что я себя помню, была старая и гнилая. То, что она старая это было ясно сразу, а то, что гнилая и рассохшаяся выяснилось, только после того, как мы её в омут спустили.

Зря мы с Петром с ней три дня возились, отверстие пропилили, кусок слюды вставили и варом замазали. Когда я залез в неё, а Петюня аккуратно убрал доску мостков, наш аппарат, обмотанный верёвками, которые держали булыжники и мешок с песком, с всплеском ушёл под воду. Тут то всё и выяснилось. Бочка, как решето начала пропускать воду через щели и я понял, что ещё немного и дышать будет нечем. Вылезти из под неё не позволяли булыжники и песок, а опрокинуть силёнок ещё не хватало.