Дневник участника Российской антарктической экспедиции

Визуальное изучение с холма аэродрома вфявило на нем четыре брошенных и вмерзших в лед самолета: ЛИ-2 и ИЛ-14. Решили их обследовать. Ближе всех оказался ИЛ-14. Я помню этот самолёт по работе в Сибири — когда-то он был надежной трудовой лошадкой отдаленных регионов. С ЛИ-2, героем освоения северных регионов нашей необъятной родины в 50-х и 60-х гг. я успел повстречаться только в 1968 году на Камчатке. В последствии, он был вытеснен ИЛ-14, который в свою очередь уступил место АН’ам и ЯК’ам.

Вблизи самолет представлял собой унылое зрелище. Все что можно было снять, было снято, а внутри он был заполнен многолетним льдом с проталинами, что являло сюрреалистическую картину. Полазали по салону и пофотографировались, а Денис даже умудрился залезть в кабину пилота и сфотографироваться за штурвалом этого когда-то столь популярного лайнера. Теперь же этот самолет был больше похож на призрак, или атрибут одного из американских фантастических фильмов о неприглядном будущем, ожидающем землян после космических катаклизмов или термоядерной войны. Нам всем осталось непонятным, почему же эти самолеты, стоившие казне миллионы рублей, были здесь так бездарно брошены, ведь они же были на ходу и могли улететь сами. Примерно в половине шестого мы были в кают-компании, по дороге изучив горные породы холма, на котором стоит крест. Это были все те же разнообразные породы гранитного ряда, а также гнейсы с включениями отдельных кристаллов и небольших скоплений гранатов. Однако гранат содержащих пород здесь было значительно меньше, чем на Новолазаревской. В петрографическом отношении породы на Молодежке мне показались более разнообразными и интересными, чем в оазисе Ширмахера, хотя общий ландшафт последнего, значительно красивее, чем окружение станции Молодежная.

Вертолет прилетел в 18:30 и уже через десять минут мы были дома, т. е. на борту «Академика Федорова», который на ближайшие 3–4 месяца стал нашим домом. Как водится, тяпнули в каюте коньячку и обсудили с Сашей проделанную нами работу, наметив программу на завтра. Пока нас не было Инна вместе с биологами отобрала очередную порцию планктона для наших исследований. После пришло известие, что у Саши Плишкина оборвался черпак, причем произошло это после того как он поругался с Ольгой Воскобойниковой и сказал, что ничего ей не даст из этого черпака, а Ольга с Инной перед этим ходили к капитану выпрашивая у него разрешение на отбор проб донных осадков. При спуске за борт оборвалась оснастка на черпаке, которую несколько раз советовали заменить, т. к. она порядком проржавела. Плишкин в трансе, и я заходил к нему в каюту как-то его подбодрить, т. к. он, в принципе больше ни с кем из нашей группы не общается — живет затворником.

Примерно в половине десятого зашел Дениска, весь усталый, говорит, болят руки и ноги, собирается идти спать. Пере этим, он зашел в лабораторию к Новигатскому, куда тот прячется по вечерам учить английский язык для сдачи кандидатского минимума, и целый час доставал его разговорами. Видно с Ромой наговориться не получается.

07.03.03, Пятница, станция Молодежная. День Третий. Высадка отменена.

Т воздуха — 4^оС, Т воды — 1^оС, ветер 130^о, 8 м/сек. 9.00. Проснулся сегодня, не совсем отдохнувшим, хотя накануне лег спать рано, еще не было и десяти — видно, все-таки устал вчера. Разбудил меня опять солнечный лучик, который робко пробился к нам в иллюминатор сквозь облака. Вскоре, правда, солнце исчезло, и небо опять затянуло облаками. С утра нам сказали, что мы полетим сегодня на станцию, и после завтрака я ушел в каюту переодеваться и готовиться к высадке. Поднявшись со своей тяжелой сумкой в лабораторию за оборудованием и молотком, увидал там Сашу, Леонтьевича и Дениса с грустными глазами и сразу все понял — высадку отменили. Леонтьевич сказал, что когда подошел к Алексееву, тот перечеркнул его план, заявив, что высадка научного состава отменяется, т. к. погода портится, подходит циклон, и они хотят сегодня успеть перебросить на станцию максимальное количество грузов. В этот момент подошел Коля, и узнав, что высадки не будет очень долго ругался на Алексеева и заявил, что тот теперь ему должен, т. к. Коле из-за него пришлось рано вставать (а он этого очень не любит) и вообще поменять все планы, непонятно, правда, какие. На мой вопрос, а что же будет с нашими баками со снегом и льдом, которые мы оставили на озере, чтобы сегодня подобрать их с помощью ГТТ, Леонтьевич только плечами пожал. Совершенно очевидно, что без нас Киселев их грузить и отправлять на судно не будет. Постояли еще немного, поругали бестолковое руководство и разошлись, кто досыпать, а кто по своим личным делам.