Дневник ведьмы

Алёна разочарованно вздохнула, почти всхлипнула – и в ту же минуту до ее слуха донесся стрекот мотоцикла. Впрочем, нет, она сразу поняла, что ошиблась – вовсе не мотоцикла, а мопеда. Алёна даже глазам своим не поверила, когда увидела, как он сворачивает с дороги на просеку. Мопед, вот древность-то! И дух – чадный, бензиновый – от него исходил какой-то ужасно древний. Словно старое кино смотришь, причем именно советское, потому что в ни в едином французском фильме Алёна мопедов не видела. То ли не снимались они в кино, то ли просто не довелось ей такого фильма посмотреть. Не посчастливилось, так сказать. Да и человек, на мопеде восседавший (мопедист? мопедёр, с позволения сказать?), выглядел ужасно ретроспективно. Большая красная каска, тяжелые очки… Вот про очки Алёна точно знала, что они назывались мотоциклетными, такие в фильмах про Великую Отечественную войну носили фашистские мотоциклисты. И еще куртка потертая кожаная, перчатки с крагами, а на ногах…

Наша героиня не успела рассмотреть, что было на ногах: мопедист (мопедер?) повернул свое чудо техники вон из просеки также внезапно, как свернул туда. Мимо по дороге промчался желтый пикапчик с черной полосой – машина почтальонши Клер, немолодой энергичной дамы, которая развозила почту из Нуайера по всем окрестным деревням. Вслед за пикапчиком проехал длинный черный автомобиль, а пока Алёна на него смотрела, мопедист (ну уж ладно, станем называть его так, более традиционно) исчез с глаз вместе со своим стрекочущим средством передвижения.

«Вот принесла его нелегкая!» – сердито подумала Алёна и снова оглянулась туда, где несколько мгновений назад стояла прелестная тонконогая косуля с таким трогательным ребеночком, а сейчас не осталось никого. Вновь вздохнула сожалеючи и выбралась на дорогу.

Ни машин, ни мопеда не было и помину. Только рокот скоростных поездов доносился до слуха: за лесом пролегала железная дорога.

Алёна пробежала еще немного под уклон и увидела серую стремительную змею, которая мелькнула в прогале между деревьями, издавая свистящий, зловещий звук, – и немедленно исчезла. Впрочем, сравнение хромало, как всякое сравнение: сверхскоростной поезд не так уж напоминал пресмыкающееся. А возникло оно потому, что не далее как два дня назад, пока девчонки кормили козы, Алена полезла на небольшой откос, чтобы нарвать клевера, и чуть ли не из-под самых ног ее внезапно скользнул уж, шелковисто прошуршал в траве, блеснул на солнце тугим, упругим, узорчато-малахитовым телом, шипнул воинственно – и исчез в камнях. На счастье, Алёна успела разглядеть желтые пятна на голове и не заорала истерически, чем, конечно, насмерть перепугала бы Лизочку с Танечкой, а только передернулась брезгливо. Это была вторая змея, виденная Алёной в природе, а не в каком-нибудь там террариуме или серпентарии. Первая была встречена на одной из мулянских дорог то ли по пути во Френ, то ли в Анси, то ли в тот же Самбур – Алёна хорошенько не помнила – два года назад. Но тогда ей встретилась настоящая серая гадюка. Она лежала, вытянувшись во всю длину, и перегораживала дорогу, неподвижная, как веревка. Алёна сначала и приняла ее за веревку, зато потом, когда поняла, что перед ней, так подпрыгнула в высоту и длину, что ее прыжок вполне мог быть занесен в Книгу рекордов Гиннесса… если бы, конечно, сыскалось, кому зафиксировать его и занести в ту самую книгу. А змея все лежала поперек дороги – она была мертвая. Тем и объяснялся тускловатый цвет ее длинного тела. Скоростной поезд, сейчас промчавшийся мимо и на мгновение оглушивший Алёну, был точно такого цвета, но совсем даже не неподвижный.

Человек, который хотел убить ее, тоже проводил поезд глазами. Под его шум вполне можно было подобраться к жертве вплотную – но на это требовались одна или даже две минуты, а стремительность поезда не позволяла надеяться даже на полминуты! Теперь было уже поздно: впереди показался Самбур, оттуда шли цепочкой трактора, и рисковать сейчас, мелькать на дороге, тем паче – покушаться на женщину было бы просто глупо.

На окраине Самбура стояли рядом ферма и усадьба. Ферму охранял не слишком породистый, а вернее, вовсе беспородный, неряшливый, но очень бдительный пес, который немедленно облаял Алёну. Он истово кидался на проволочную ограду, защищая и до истерики пугая многочисленных кур. Усадьбу же оберегал сторож гораздо более благородных кровей. Алёна не знала названия породы пса, но вид его почему-то вызывал в памяти Атоса. Алёна сначала призадумалась, а потом поняла почему: такие собаки изображали мушкетеров в бесподобном мультике «Пес в сапогах». Собачий Атос очень ценил свое высокое происхождение, а потому только лишь для приличия тявкнул вслед Алёне. Так был отмечен ее вход в Самбур.