Дневник великого князя Дмитрия Павловича, 1906–1907 гг.

Страшно хочу спать, положительно не могу писать. Обедали мы дома, я страшно шалил, было очень весело. Завтра будет новый учитель, ужасно страшно. Я, наверно, не буду знать ничего, вот скандал будет.

Января 23

Сегодня завтракал у дяди Ники, завтракал тоже деж[урный] флигель-адъют[ант] Нирод[25], он мне ужасно нравится, и такие интересные вещи он рассказывал про Константинополь. Мне также очень нравятся его глаза, они как-то светятся. Днём был м. Вельтер у меня, был урок, он остался очень доволен моим сочинением. Вечером в половине шестого мы пошли с Борей на санках кататься, было ужасно весело. Я сегодня первый раз слышал крик совы, довольно неприятный звук, как-то она особенно орёт, так жалобно, фу, как неприятно.

Января 24

Завтракал у д. Ники, завтракал Чакрабон, который завтра уезжает, и Воронцов.

У меня опять сделался ужасный фурирь[26], мне как-то везет на фуриры перед Воронцовым, вот уж второй раз, как я перед ним чуть-чуть не умираю. Вечером я готовил уроки и Г. М. заставил меня идти гулять, что я вовсе не хотел, так что была очень скучная (правда, маленькая) прогулка, я молчал как рыба. Завтра ужасно много уроков будет — арифметика, история <нрзб>. Дай-то Бог, чтобы я хорошо знал бы эти уроки, ну, авось, хорошо будет.

Января 28

Только что вернулся от Ольги[27], было не очень весело, хотя лучше, чем было две недели тому назад. Там я получил очень хороший подарок от дедушки[28] — часы. Очень хорошо, мне страшно нравятся они. Ксения[29] вернулась с дядей Сандро[30], она все такая же хорошая, она мне очень нравится. Сегодня приходил Прокофьев, но он не приносил инструменты, а наоборот, даже взял некоторые.

Января 31

Только что читали «Знак четырёх» про Шерлока Холмса, адски интересно, так просто нельзя кончить. Завтра мы едем в Москву в половине 10-го, и, надеюсь, только на три дня, не больше. Не знаю, что со мною, как много дней не писал.

Сегодня вечером гулял с Борей, кажется, вышло маленькое огорчение с мадмуазель, которая на что-то обиделась, и, кажется, я замешан в эту историю, ай, нехорошо. Я даже рад, что мы едем в Москву на несколько дней, это, кажется, очень стыдно, но там нам будут очень рады.

Февраля 1. Царское село

Тому три дня написал Тёте письмо, и вот сегодня получил ответ. Тётя предлагает причаститься, когда мы приедем, и я чувствую, что я не могу исповедоваться, совсем не настроен, и вдруг ни с того ни с сего, хлопс, извольте исповедоваться. Нет, я надеюсь, что Тётя откажется от этой несчастной мысли. Наверно, Тётя будет страшно нежна с Марией, потому что она такими нежными письмами ее угощала, а я, бедный, останусь в стороне, потому что я ещё маленький, слава Богу, 14 лет мне, а я ещё на положении маленького, фу, гадость. Только что я вернулся с катанья с дядей Ники и тётей Аликс. Мне не было особенно весело, потому что лошади страшно тянули и почти чуть-чуть не понесли, вот была бы история. Решено! Завтра мы едем в Москву, чтобы, слава Богу, на славу Тёте, вернуться через три дня. Или тётя приедет с нами, или останется до первой недели вел[икого] поста… Вот отрывок из Тётиного письма: «I have had morning and evening service and thought of taking the communion at 7 1/2 in the blue church then taking coffee, and resting, after church near Uncle. You might come to church at 8 just for the communion if too tiring. The soldiers avait at eat…»[31], — и так д[алее], и тому подобное. И я это прямо не могу, я не настроен для этого.

Февраля 2

Так как я, пожалуй, не успею написать сегодня вечером, пишу сейчас. Сегодня день отъезда, как всегда, все страшно суетятся, бегают, ах, ненавижу я такие дни, ужасно не люблю. Чуть-чуть сегодня не произошёл ужасный случай — Чернышонка украли, но, к счастью, Виктор нашёл его где-то в другом конце дворца под каким-то ящиком, и он так был запуган, что не узнал Виктора и был забит в угол. Завтракали мы с дядей Ники, никого не было, кроме детей, которые как всегда орали и пищали за столом. Ах, как эти дети плохо стоят в церкви, отвратительно, смотрят по сторонам, снимают башмаки, толкаются и т. д., и т. д.

Кататься на коньках было очень весело с Ольгой[32] и Татьяной, хотя они очень плохо катаются. Я боюсь, что Рыжик испортился, он уж три дня подряд как гадит в моей спальне, 2 раза в ванну, да другой раз под постелью и за зеркалом, свинья паршивая. Дай Бог, чтобы мы счастливо доехали бы до Москвы.

3 февраля. Москва