Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны

После диспетчерского, Попов посылает ко мне машину, пусть всё же прочувствует, что я на него зла.

Несчастные пастухи.

Сегодня приступили к оборудованию IV поста.

Каково-то положение сейчас, в Киеве.

Вот чёрт, лезет и лезет, где только берёт силы.

Погода сегодня пасмурная, и хмурая, сама погода способствует защите Ленинграда.

Ох, сегодня и ночь была.

Тёмная-тёмная, стоишь у окна, и не видишь просвета.

Когда во время «В.Т.» я была на бревёнке, то просто было жутко, идёшь, и можешь попасть в руки диверсанта.

А он вполне может пробраться с того берега, тёмные ночи, вполне может переплыть.

Охранники наши далеко друг от друга, причём любят подремать.

Сегодня собираюсь домой.

Отправила 14 человек на оборонные работы.

В 14 час. жду сообщения из Москвы, вдруг: “говорит Ленинград”.

Слёзы возмущения выступают на глаза.

Сидим в кольце, но духом не падаем.

Ленинград выступал для всего Советского Союза, три раза предупреждали публику, что: “говорит Ленинград, слушай Москва!”.

Первым выступил профессор одного института.

Не пустим врага мы в свой город, не будут ступать его сапоги по нашим проспектам.

Вот его основные слова.

Потом репортаж с Ленинградского фронта, но я спешу пообедать, надо же ноги волочить.

Ничего, всё переживём, а потом расцветём.

Слушай, родная страна, слушай, родная страна.

У микрофона слесарь, командир орудия.

Я не могу слушать спокойно, слёзы выступают на глазах.

Пообедала, зашла на бревёнку, проводила машину с дровами на Боровую.

Хотела выпить кружку пива, но у ларька много мужчин, и ушла на Фабрику.

Вдали слышен обстрел города, говорят бьёт по Фонтанке, и Садовой.

Вот идиот, несётся с одного района в другой, что-то интересует центр.

Неужели его желание бить женщин и детей, разрушать красоту города.

Кто бы знал, конечно, не из военной публики, а из гражданской, какое ощущение, когда бьет артиллерия.

Если есть сигнал «В.Т.», то ты предупреждён, слышишь гул моторов, то видишь их, то слышишь лязг зениток.

А эти снаряды – обстрел, можешь сидеть, ничего не думая, и готов.

Хорошо, если сразу смерть, а вот останешься калекой, кому ты тогда нужен.

До полосы фронта близко, звуки канонады раздаются всё время, и беспрерывно.

Одно плохо, что ещё плохо ориентируемся.

Я лично большой жути не переживаю, но неприятно, ведь каждый день одно и то же.

Жаль только богатыря города, города, созданного десятилетиями.

Ну ладно, отрыв – еду домой.

К центру города была всё время слышна стрельба.

Когда я вошла во двор на Боровой, Дуся, и Аля, с котомками за плечами, спереди ребята, побежали в бомбоубежище.

Вдруг разрыв снаряда, совсем близко, и они не знают, куда им деваться.

Зашла домой, ни души.

До 9 час. вечера никто не пришёл, я приготовила ужин.

Обстрел всё время продолжался.

Потом пришла Ленка, поужинав с ней, мы легли спать.

14/IX/1941

I4/IX. В 3 часа ночи дали сигнал «В.Т.», но я даже не слышала отбоя – проспала.

Утром встала с Информбюро.

Бои по всему фронту.

Опять здорово поддали фашистам на западном фронте.

Но крошат, крошат его, а он всё прет, и прёт.

Лезут, как тараканы на верную гибель.

Неужели Ленинградский фронт не поддаст им, как следует.

Да, пришло горячее время.

Мне жаль горячо город, и, боюсь остаться инвалидом.

Убьют – не жалко, пусть смерть, но за это хоть бы убить одного фашиста.

Погода пасмурная, моросит дождь.

Сама погода защищает город, придавая ему хмурость, и недовольство создавшейся обстановкой.

На Фабрике была уже в 8 часов.

Город-фронт, всюду проходят военные машины, замаскированные.

Движутся военные части.

А когда идёшь по Невскому, смотришь на эти разрушенные дома, сжимается сердце, и горит ненависть к фашистам, что они наделали, и что ещё наделают.

У Полинки отпустили Ваню, я её отпустила на свиданье, лежит он в Мечниковской больнице.

Звала меня, но что он мне – от жилетки рукава.

Долг вежливости, конечно, требует, до некогда разъезжать.

Вот сейчас 9 часов утра, а я ещё не была в цеху, решила записать, что накопилось за ночь.

Вчера вечером уничтожила все письма, от знакомого, и от Степана.

Опасно, что будет.

Больше всего я боюсь за карточку.

Послала знакомому, а она попала фашистам, а на карточке и письме я здорово ругала фашистов.

Да и надо их ругать, за такие гостинцы, которыми они угощают Ленинградцев, почти каждый день.

Вклейка № 13. Фото «Бойцы подрывного взвода МПВО Московского района, обезвреживающие и разряжающие фугасные авиабомбы, сброшенные фашистскими стервятниками».

Пишу вот эти строки, а артиллерийская канонада раздаётся совсем близко.

Но город Ленина будет наш, несмотря на то что враг стоит у самых ворот города, и скрежет зубами о его стойкость.

Смотрит в бинокль и ещё больше бесится, как говорят: “близок локоть, да не укусишь” (*Фразеологизм: и близко, да не достанешь).

Вклейка № 14. Статья «Зорко охранять от врага наши фабрики и заводы!»

11 час. дня, настроение жуткое.