Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны

В 6 час. вызывают на лекцию, не знаю, интересно будет, или нет.

С обеда погода стала ясная, что будет вечером, не знаю.

Откровенно говоря, вчера немного было жутковато.

За день сегодня было две тревоги, прошли более-менее спокойно.

Только ночью, говорят, попало Выборгской стороне.

Спала сегодня всю ночь крепко-крепко, даже не раздеваясь.

30/IX/1941

30/IX. Встала в 7:15 утра.

Погода пасмурная, видимость очень плохая, ну, для нас это очень хорошо.

В основном, вокруг цеха, уже убрали, скоро, думаю, начать восстанавливать лесораму.

Сегодня у меня весело, работают две торцовки – вырабатывая чурку.

Мужчины на разборке цеха, а остальные почти все на гуслях.

Сегодня был представитель Н.К.Леса, товарищ Быков, что он скажет – восстанавливать или нет, цех.

Или будем готовиться на эвакуацию.

Тогда будет видно.

Интересно, как он только попал с “Большой земли”.

С Агафоновым вчера долго болтали, а их сержант – барахло, а ещё говорит, кончил два курса Института.

Сегодня очень хочу кружку пива.

Не знаю, Павлуша достанет или нет.

Пошёл как раз по этому вопросу, за ворота.

Если решится вопрос эвакуации, жаль оставлять Ленинград.

За этот период я просто к нему привязалась, за это трудное время.

Ну, если ехать, так ехать.

Откровенно говоря, очень хочется поработать на хорошем лесопильном заводе, на полном ходу, а не такой трясучке, какой был мой цех, который я любила, как падчерица мачеху.

Ну что ж, ехать так ехать, я готова, лишь один день на сбор.

К обеду погода стала ясная.

Вдали слышен грохот орудий, и летают самолёты.

Пообедала крепко: суп лапшу, и чечевицу, на что потратила 1.20 руб.

Оказывается, Быков ещё не был в Москве.

Попов сегодня дал указание, чтобы одну раму пустить, недели через две.

Сразу на душе стало веселее, так как жужжат только две торцовки.

В 16:30 «В.Т.», прошла спокойно.

Погода к тому времени стала уже пасмурная.

В 19:30 «В.Т.», мы сразу ушли в бомбоубежище.

Ночь была тёплая, жужжание Мессершмитта (*Messerschmitt) действует на нервы.

Вор все время крутится в воздухе, потом начал спускать зажигалки, правый берег был весь усеян огнём, но скоро ликвидировали, так как упали зажигалки на поле.

На нашу территорию было сброшено 13 зажигалок.

Несчастные наши, ЖПА, напугались и разбежались, и на тушение зажигалок в своё время не пришел ни один.

«В.Т.» длилась 1 1/2 часа.

Кто-бы знал, как всё это надоело, ведь почти половину жизни проводишь под землёй.

Стало уже холодно, и сыро, никогда не подумала бы, что Аня Романова такая трусиха.

Правда, после зажигалок, как враг практикует, может бросить и фугасные бомбы.

Интересное явление было на Маяке Метан, он точно давал сигнал, и вот, какой-то дурак из мелкокалиберки стрелял по нему.

В 12 час. легла спать.

Глава 5. Октябрь 1941

1/X/1941

1/X. Встала в 6 час. утра, сразу же пошла под душ, думаю помыться, пока нет «В.Т.».

Успела помыться основательно.

Погода с утра пасмурная, настоящая осенняя.

Радио не работает, но говорят, что сообщили, что наши войска оставили г. Полтаву.

Погода стала к обеду ясная, жужжит эксгаустер (*Устаревшее название вентилятора) в “Катушке”, а тебе кажется, что жужжат самолеты, а если на поворотном кругу стукнет вагонетка, тебе кажется, бьют зенитки.

Вот до чего взвинчены нервы.

До бомбёжки цеха я не боялась ничего, а сейчас, почему-то, стала бояться.

Вот сидишь ночью в щели, погода пасмурная, облака низко, и вдруг, в воздухе начинает выть какой-нибудь проклятый Мессершмитт (*Messerschmitt), как немазаная телега.

Как он завоет, так и душа заноет,

Или, думаешь, вот-вот стукнет тебе по кумполу.

Жизнь.

В 16 час. так приятно светит солнце, а на душе очень тяжело, арт. канонада не умолкает.

Отдохнули лишь несколько дней, а сейчас бьют, и бьют, иногда кажется, что взрываются снаряды.

Неужели, опять обстрел города, как всё это надоело.

Сильно за себя я не отчаиваюсь, я одна, трахнут, так трахнут, туда, может быть, и дорога.

Только жаль город, и жертвы.

Сегодня собираюсь домой, заберусь в свой подвал, что будет.

Домой не отпустили, ночевала на Фабрике.

За день было две тревоги.

Ночная «В.Т.» длилась 3 часа, и была очень беспокойная, где-то сбросил опять две штуки, ночь была полуясная, светил месяц, но были облака.

В районе Дубровки такой был бой, точно барабан – беспрерывно.

Вечером посмеялись над Агафоновым, он принёс мне книжку.

В общем, парень втюрился, но не в это бы время, я бы покрутила его головушку.

2/X/1941

2/X. Сижу, пишу вот этот дневник, а стрельба всюду, и артиллерия, и зенитки.

Погода пасмурная.

Хочется домой, не знаю, как доеду.

День прошёл спокойно, не было ни одной «В.Т.».

Днём вздремнула с часок, а потом сидела, и вышивала.

Лошадка моя всё время бегала по очередям, ну, и лошадушка, действительно, достанет всё.

В гостях я сейчас на Боровой, вчера даже Лошадушка угостила сметаной, и студнем.

Арт. стрельба продолжалась весь день.