Дневник ветерана

За спинами ополченцев темнело несколько бараков, вокруг которых теснилось несколько небольших частных домов. Перед ними была небольшая бухта, у причала которой стояло несколько маленьких гражданских катеров. В окнах нескольких домов был виден тусклый мерцающий свет зажжённых свечей. Из печных труб в небо медленно уходил сероватый дымок. Фонари не горели – светомаскировка. Было непривычно тихо и безветренно.

– Отставить разговоры в строю!

Громкий голос командира заставил всех замолчать.

Стало совсем тихо. Так тихо, что стал слышен лёгкий шелест наползающих на камешки у берега волн Кольского залива.

Красивые, совсем ещё юные глаза вчерашних школьниц смотрели в одну сторону – на своего командира, который и сам-то ещё внешне мало чем отличался от них самих.

У всех этих бойцов, у каждой из них уже кто-то погиб на фронте, кто-то под бомбёжками, поэтому и рвались они на фронт, рвались в бой, чтобы отомстить. Уже была осень 1941 – го…

Командир молча окинула взглядом строй. В устремлённых на неё взглядах легко читались и обида, и досада, и грусть, и усталость после длительного переезда.

Ополченцы прибыли в Мурманск на поезде, в товарных вагонах-теплушках, которые много суток тащились на Крайний Север из глубокого тыла, где все эти девчонки прошли ускоренный курс бойца.

– Здесь наш фронт! Сейчас распределимся по казармам и выясним обстановку, – отчеканила каждое слово младший лейтенант и громко добавила: – Взять вещмешки! Распределиться по казармам повзводно! Командиры взводов, через полчаса приём пищи. Столовая – крайняя казарма справа. Разойдись!

Солдаты с криками и визгом бросились в сторону казарм. Каждой хотелось занять койку поудобнее.

– Катька, я с тобой! Займи мне!

– Светка, мне займи!

– Маринка!..

Со всех сторон ещё несколько мгновений раздавались выкрики новых бойцов и, уплывая за входные двери бараков, становились глухими и неразборчивыми.

Нина медленно повернулась в сторону моря. Ей не хотелось уходить от берега. Она закрыла глаза и втянула полной грудью свежий солоноватый морской воздух. На лице появилась лёгкая улыбка. В её воображении перед глазами почему-то всплыл их класс, школьная доска с нарисованными на ней смешными мордашками. У доски с широченной улыбкой на лице и разведёнными в стороны руками стояла Валентина Яковлевна, их классная руководительница, учитель русского языка и литературы, которая весело объявила:

– Ребята! Ур-ра! Ка! Ни! Ку! Лы!

Все тут же громко захлопали в ладоши и дружно закричали в ответ:

– Ур-р-ра-а-а!!!

И это «Ура!» загремело из всех окон школы. Поднялось над расцветающими повсюду вокруг школы и по улицам кустами сирени, над уже пустившими зелёные листочки берёзами и улетело в чистое голубое небо, к яркому солнышку, и его разве что глухой мог не услышать.

Нина теперь уже плавно парила в своём воображении над всем этим великолепием, радовалась весеннему теплу, красоте природы, голубой речке, петляющей между оврагами и перелесками, и птицам, которые весело щебетали повсюду. «Ур-ра!» стало постепенно затихать и улетать куда-то вдаль, откуда навстречу девушке наползло что-то серое, туманное и холодное. На пару секунд она вдруг увидела себя со стороны, в каком-то незнакомом заснеженном каменистом месте, одетой в телогрейку, шапку-ушанку с красной звездой, с автоматом в руках наперевес и бегущей среди бойцов с тем же криком «Ура!» куда-то вперёд. От этого видения девушка вздрогнула, но глаз своих не открыла, и воображение вновь вернуло её в учебный класс школы, где их молодая учительница поздравляла всех с успешным окончанием десятого класса, желала всем хорошенько отдохнуть, набраться сил, загореть и побольше уничтожить фруктов и овощей перед поступлением в вузы.

– Почему распустили строй?

Неожиданный громкий и строгий окрик практически в самое правое ухо заставил Нину вздрогнуть и вернул её из мира прошлого в мир настоящего.

– Почему не доложили о прибытии? – последовал за первым не менее строго второй вопрос.

Отменная реакция и солдатская выправка почти автоматически по-военному развернули Нину в сторону подошедшего офицера. Она успела разглядеть на отворотах ворота петлицы лейтенанта, на груди знак «Гвардия», приложила правую руку к шапке, отдала честь и мгновенно отчеканила:

– Батальон ополченцев в составе ста восьмидесяти человек прибыл в ваше распоряжение, товарищ лейтенант! Больных нет, раненых нет. Батальон готовится к приёму пищи!

Лейтенант внимательным и серьёзным взглядом осмотрел девушку с ног до головы и строго, даже грубо добавил:

– Не нужно было распускать строй!

– Так где вас тут искать, товарищ лейтенант? – уже опустила руку и с доброй улыбкой парировала Нина. – Да и поздно ведь уже.

– Поздно будет тогда, когда в голову пуля влетит! Больше поздно не бывает, – выдал пулемётной очередью новый командир и строго посмотрел девушке в глаза.

Лейтенант был невысокого роста. Не выше Нины. По нему было трудно сказать, сколько ему лет. Лицо его было каким-то измождённым, усталым, взгляд – тусклым, глаза – впалыми, смотрели они исподлобья, но очень пристально и как-то изучающе внимательно.