Дневник Влада Жирковийского(СИ)

- И ты перевернул стокилограммовый шкаф, выбрался и помчался вниз?

- Да

- Знаешь, а в этом хрупком тельце скрыты просто фантастические силы. - Слава намочил в раковине полотенце и прижал его к ребрам. По его словам, я мощно врезал по ним локтем в момент, когда тот пытался меня остановить. Надо же. А в нормальном состоянии я и посмотреть-то на него грозно боюсь.

- Слав. - Нервно кручу я чашку в онемевших руках.

- Что? - изучая будующий синяк.

- А почему мы не занимаемся убийствами? Или похищениями? Я даже готов разыскивать особо опасных насильников с претензией на гениальность.

- Считаешь, что насильники лучше мертвой девочки, которая даже не может покинуть комнату? Учти, криминальный мир суров. И каждый будет преследовать тебя до последнего. Кроме того у каждого, кого мы упечем за решетку, есть браться, сестры, бабушки и друзья. И все будут мечтать о твоей смерти.

- Знаешь, бабушку с ножом я боюсь не так сильно, как мертвое дитя, мечтающее со мной поиграть.

- Ну и зря. Психически невменяемые ублюдки могут досадить гораздо больше, поверь. Ладно. Сиди тут. Я пойду один. Стих я наизусть помню - как-нибудь справлюсь. Жди пять минут, потом сматывайся.

Молча смотрим в глаза друг другу.

- Даже не попытаешься меня остановить? - Мрачно уточнил Слава.

- Я... я пытался подобрать слова благодарности.

Парень тяжело вздохнул и пошел наверх один. Без меня.

А я смотрел ему вслед и тихонько крестил напоследок.

Сижу на кухне, пью чай и слушаю тишину. Слава понимается по лестнице, а я представляю какой станет моя жизнь без него. Без этого психа со склонностью к рукоприкладству. Наверное, придется искать новую работу. Скорее всего, в офисе. Если повезет - теплом и с кулером. Целыми днями я буду заниматься нудной никому не нужно работой. Потом приходить домой, кормить кота, смотреть телек, ложиться спать. Возможно, попробую зарегистрироваться на сайте свиданий. Найду кого-нибудь из сильно отчаявшихся и до конца своих дней буду слушать какой я бесполезный кусок г...на, не способный попросить о повышении, бросить носки в корзину с грязным бельем, прибить гвоздь и сделать ремонт в доме. Возможно, у меня даже будут дети. Они будут много орать, много требовать. Я перестану покупать пиво. Кот сдохнет от старости. Собаку мы продадим, чтобы не покусала малышей и не ела так много... и я останусь совсем один в своем маленьком унылом мире без права даже посмотреть футбол с друзьями в гараже. Потому что ни друзей, ни гаража у меня нет... а футбол я не люблю...

- Слава!

Кидаюсь следом, но, споткнувшись о край пледа, падаю на пол, проехавшись по нему подбородком.

Меня поднимают, отряхиваю, стучат по плечу и тепло улыбаются в ответ. Не сразу понимаю, что все это время он стоял за стенкой и ждал когда я опомнюсь. Но даже обижаться уже не получается, а потому я только вымученно улыбаюсь в ответ и иду следом, прижимая к груди плед и надеясь на лучшее.

Ребенок сидел на потолке и смотрел на нас. Сидел по-собачьи, упираясь в потолок руками. И ее огромный бант находился чуть выше моей головы.

- Главное - не отводи взгляд. - Прошептал Слава.

Сжав зубы, смотрю в холодные, словно ледяные, глаза, черная радужка которых становится все шире и шире, пока не закрыла белки полностью. Рот ее медленно начинает растягиваться в улыбке. На ощупь, хватаю Славу за руку и сжимаю пальцы что есть силы, стараясь внимательно слушать стих изгнания, зачитываемый вслух.

Девочка улыбается все шире и шире, пока уголки губ не достигают ушей. Потом она открывает рот, разделяющий ее голову надвое, и что-то говорит. Но сердце колотиться так громко, что я даже Славу слышу с большим трудом.

Как медленно н читает. Как медленно-то. Ребенок каким-то невероятным кульбитом спрыгивает на пол, все это время не отрывая от меня взгляд. Встаёт. И медленно идет ко мне. Отступаю назад. Она делает еще шаг, я снова иду назад. Слава вынужден следовать за мной, так как его руку я и не думал отпускать.

Глаза девочки раскрываются все шире. Она уже не говорит, а визжит. С трудом различаю свое имя. Бантик падает на пол, осыпаясь пеплом. Тонкое платьице сползает с плеч вместе с кожей. Мне страшно. Но она все шагает, теряя одежду, кожу, мышцы, органы - падающие на пол вокруг нее с каждым новым шагом. В воздухе разносится смрад и слышны чавкающие звуки шагов.

- С-слава....

Пальцы одеревенели. Я уже не понимаю: держу ли его вообще. И рядом ли он. Но внезапно ребенок останавливается. Не сразу понимаю, что я покинул комнату, а ребенок сделать этого не может - застыв у порога. Уже различаю слова Славы. Кажется, он дочитает последнюю строчку. Скелет, оставшийся от ребенка ярко вспыхивает и огонь пожирает ее целиком, проглатывая кости и оставив только пепел, осыпавшийся на пол.

Тишина. Сердце бухает в груди. Слава пытается расцепить мои пальцы. А мне больше не нужно смотреть в эти мертвые черные глаза и чего-то ждать.

- Влад! - Рявкнули на ухо.

Медленно поворачиваю голову и смотрю в разъяренные глаза друга.

- Руку пусти, гад!