Дневник: Закрытый город.

Я разместился в купе, убрал свои вещи на верхнюю полку. Спать уже совершенно не хотелось. Поезд медленно, но верно, вёз меня к конечной цели. Через час поезд шипя остановился. Я смотрел в окна, но в темноте было не разобрать что там. Какие-то огни. Мельтешение. Кто-то прошёл мимо, постукивая по колесам. Поезд стоял так долго. Начало светать. Через дверь в купе протиснулся пожилой толстый дядька со злыми глазами. Молча разместился на нижней полке напротив меня, и поставил на столик большой кожаный портфель с пряжкой. Открыл его, начал копаться, недовольно посматривая на меня. Заглянул бледный проводник. — Чайку не хотите? — пискнул он. — Туалет, курить — можно. Санитарную зону проехали. Дядька что-то пробормотал, и проводник испарился. Курить можно? Ну ладно. Я пошёл в тамбур. Стоял, курил. Следом за мной зашёл тот дядька, начал хлопать себя по карманам. Я всё понял, предложил ему свои. Он благодарно кашлянул и принял мои сигареты. Затянулся. Взгляд его смягчился. — Забыл сигареты, понимаешь? — сказал он мне. — Бывает. — философски ответил я. Потом мы молча курили. Выкидывая окурок в пепельницу он спросил — А ты чего, к родне едешь? — Нет. по направлению. На работу. — По направлению? А как ты тут оказался? — он был очень удивлён. — Могу показать направление. — предложил я. Мы вернулись в купе. Там, на столике, уже стояли два стакана чая в узорных подстаканниках. И печенье. И бутерброды с кружками копчёной колбасы. Невиданная щедрость от проводника. Мужчина внимательно прочитал мою бумагу, покривил губы. Вернул ее мне. — На Моховой тебя высадили. А Михей, старый чёрт, помочь захотел. Твой поезд только в понедельник. — сказал он мне. Будто всё знал с самого начала. — И что думаешь? Куда хочешь пойти работать? Только учти, вакансий на твою специальность нет. А в кадрах смотреть не будут, отправят в третий корпус. Если не повезет, во второй. — А что там, в этих корпусах? — я помешал ложкой в стакане. — Военная тайна. — сурово ответил мужчина. Мне стало не по себе. Действительно. Куда я еду? Столько проехал, и всё в пустую? Неужели придётся возвращаться назад, с пустыми руками? Что я брату скажу? Извини, не получилось? — Раз уж столько проехал, назад пути нет. — сказал толстяк, и протянул руку. — Иван Сергеевич. Вижу, нужда тебя сюда гонит. Что за нужда мне, собственно, не интересно. Но если хочешь поработать и заработать денег, я тебе скажу, что надо делать, когда в Солнечногорске окажешься. А пока пей чай. Мы выпили чаю. Он всё занимался бумагами. Потом снова пошли покурить. В тамбуре он стал меня расспрашивать. — Ты в компьютерах разбираешься? — Смотря в чём. Курсы информатики у нас были. — начал было я. — В кадрах скажешь, что хорошо разбираешься. И что хочешь работать с Павлом Большаковым. У него сейчас недобор людей. Если кадровики будут фыркать, назовёшь моё имя, этого будет достаточно, чтобы они вокруг тебя зайчиками запрыгали. Запомнил, как меня зовут? — Да. — Вот и прекрасно. Пошли свои места занимать. Сейчас проверка будет. Поезд снова остановился. В коридоре затопали. Я начал нервничать. Что теперь будет? Иван Сергеевич уставился в свои бумаги, и не обращал внимания. Я приготовил паспорт, вложил туда свое направление. Руки задрожали. Открылась дверь в купе, зашли двое людей в форме. — Ваши документы? — строго спросил один. Я протянул ему свои. Он изучил их. Лицо его изменилось, он открыл рот. — Этот со мной. — сказал, не отрываясь от бумаг, Иван Сергеевич. Военный посмотрел на него. И, видимо, узнав, козырнул и извинившись, вернул мне документы. Военные торопливо вышли. Эге, а Иван Сергеевич, похоже большая шишка, подумал я. Через некоторое время поезд тронулся.

Запись 4

Вокзал Солнечногорска встретил меня туманом. Туман был повсюду. И какой-то нехороший. Желтоватый, что ли? Когда пассажиры начали выходить из поезда на перрон, заиграл гимн, и густой бас, скрытый туманом, запел. Я сначала не мог разобрать слов текста, но припев расслышал отчетливо.

Солнечногорск — жемчужина Урала! Солнечногорск — тобою я пленён. Солнечногорск — здесь всё начну с начала. Ты самый лучший! Город — сказка, город — сон.

Точно, это какой-то сон. Куда теперь мне идти? — Не стой столбом! Тебе направо, в комендатуру. На улице я тебя подожду. — резко сказал сзади меня Иван Сергеевич. Я посторонился, пропуская его. Здание вокзала виделось размытым силуэтом. Я подхватил свои вещи, и пошёл искать. Одна дверь закрыта. Вторая. Третья. У военных, стоявших возле четвертой двери, я спросил где комендатура. Меня загнали в тесное помещение. Заставили открыть сумки и чемодан. Пока двухметровый амбал копался в моих пожитках, другой снял мои отпечатки пальцев. Потом завели в другую комнату, где меня сфотографировали. Сделали копии моих документов на хитром иностранном аппарате. Заставили подписать кучу бумаг и наставили везде штампов. Это всё длилось около часа. Когда я вернулся в первую комнату, тот, кто проверял мои вещи, грубо пнул чемодан в мою сторону. Забирай и выметайся. И возьми вот этот документ с собой.