Дневник замужней женщины

Антонина. Тихая, неприметная. Все плакала, что ее такую страшненькую никто замуж не возьмет. До двадцати трех лет ни с одним парнем не дружила. Отправляя ее в первую командировку, начальник заявил: «Привыкай. Замужних от семьи не оторвешь, а ты у нас вольный казак». Приехала она в незнакомый городок ночью. Отправилась искать гостиницу. Из переполненного автобуса на ходу выдавили. Упала лицом на асфальт. Зубы передние выбила. Собрала вещи, разлетевшиеся из раскрывшегося чемодана, села на лавочку и разревелась в голос. Темно, пустынно, страшно, горько… Подошел мужчина, вытер ей окровавленное лицо своим носовым платком, спросил, что случилось. Она совсем как маленькая девочка рассказала ему про свою беду. Он взял ее за руку и повел к себе домой. Сказал: «У моей мамы переночуешь». И она поверила. Не подумала, что это предосудительно. А через месяц она вставила зубы и вышла за того парня замуж. Судьба?

А Милка, та, что из параллельной группы? В ней сохранилась первозданная мощь и рассудительность наших предков. Она – человек без соплей. Настоящая природная русская женщина-сибирячка. Это не может не подкупать. Мила смогла бы служить проводником жизни для такого, как мой муж или ему никто не указ? Он же чумовой. Может, перестройка вознесла другой идеал женщины, и Митя сразу его ухватил? А может, женщины еще быстрее сориентировались? Корыстней стали.

*

Что-то твориться с оперируемым глазом. Прикрываю веко, а черное поле под ним всё испещряется беспрерывно мелькающими белыми стрелочками-искрами. Похоже, проблемы с глазным дном. Надо срочно отправляться к врачу! А вдруг, как с правым, раз – и откажет служить. И всё… Не дай, Господи, слепоты.

24

Я в больнице. На соседней койке лежит бабушка. Ей восемьдесят четыре. У нее язва, прободение желудка, перитонит. Ходячая больная, койка которой во втором ряду, для проветривания открывает наше окно, а так как дверь всегда нараспашку, по палате гуляет сквозняк. Я устала вскакивать и накрывать тяжело больную, которая неосознанно сбрасывает с себя одеяло. К тому же я сама от слабости сильно потею и долго не могу согреться, после того как меня охватывает холодный уличный воздух.

Закрыла ставни со словами: «Кому жарко, пусть открывают свое окно. У меня больные почки и перед операцией мне нельзя простужаться. Вы, Мария, как бывшая медсестра, знаете об этом лучше всех нас». Так она стала ночью открывать наше окно и уходить гулять по коридору. От бабки, видите ли, ей воняет. А в результате через три дня у старушки врачи диагностировали пневмонию, а у меня и у женщины перенесшей операцию аппендицита, – простуду: кашель, насморк и прочее.

Митя пришел в палату. Лицо сияет. Он весь светится радостью. Странная картина для предоперационных больных. Ему бы увидеть себя в зеркале. Наверное, успел побывать… Ждут-не дождутся когда я… Это уже не тени прошлого. Это настоящее.

Сынок приехал меня проведать. Вслед за ним Митя пришел. Он восторженный, окрыленный, будто я на курорте отдыхаю, а не к операции готовлюсь. Надеется на летальный исход? Его мать тоже не больно горевала о потере мужа. Ушел и ушел… А у меня единственное, чем я располагаю на сегодня – это вера в то, что я еще поживу и не так быстро порадую некоторых… Порой мне кажется, вернись Митя к себе тому, каким он был в студенчестве, все мои недуги быстро сошли бы на нет. Моя мама когда-то говорила: «Если обстоятельства сильнее тебя, расслабься и потерпи». Вот и «расслабляюсь» всю жизнь.

Сказала сыну: «Смотри, какой отец счастливый». Он все понял.

Пожилая соседка по палате сказала: «Один раз увидела твоего мужа и все о нем могу рассказать. Не повезло тебе, болезная». Я промолчала.

Целую неделю «принимаю» капельницы. И почему я раньше их боялась? После «чистки» чувствую во всем организме удивительную легкость, будто помолодела лет на десять. Спасибо Тамаре. Поблагодарила своего молоденького врача. Он тоже рад за меня.

Моя операция не состоялась. Меня отправили домой долечиваться. Странно, при поступлении доктор утверждал, что ситуация критическая, что внутри меня бомба замедленного действия или граната без чеки – в любой момент может взорваться. В момент произнесения доктором «приговора» медсестра смотрела на меня с явным любопытством. Ее лицо светилось счастьем, и выглядела она лет на пятнадцать моложе. Зловредная соседка по палате не скрывала своего торжества. Это она добилась, чтобы меня выписали из больницы!

Она женщина-вампир? Пакости – ее допинг, эликсир жизни? Она ими подпитывается, возрождается и расцветает? У меня на кафедре была такая секретарша. Какой восторг и физический подъем она испытывала от удачно осуществленной подлости! И ведь всех без исключения доставала. А моя свекровь? Она просто лучилась счастьем, на ее лице появлялось выражение торжества победы хитрости над умом и добром. Вот, мол, как я тебя уделала! Может, еще в детстве, издеваясь над кем-то моложе себя, она испытала удовольствие…