Дневник замужней женщины

Как-то свекровь захотела, чтобы я связала Мише свитер. Я согласилась с условием, что сама выберу фасон, цвет и качество ниток. Они должны быть мягкими, чтобы не раздражали его нежную кожу. Я открыла свою книгу по рукоделию, показала свекрови картинку понравившегося изделия, чертеж к нему и расчет необходимого материала. Но она сделала по своему. Я чуть ни со слезами возмутилась: «В книге написано, что для свитера данного размера необходим один килограмм двести грамм шерстяных ниток». Свекровь заявила, что продавец посоветовала ей взять килограмм. «Вот и пусть она вам вяжет, – рассердилась я. – Если в книге будет написано, что вам на блузку с длинным рукавом требуется два метра двадцать сантиметров ткани, вы же не станете покупать полтора? Сэкономили на сыне? Мне лыжный свитер вязать с короткими рукавами или сделать не доходящим до талии? Может, вас безрукавка устроит? В таком случае я не отвечаю за то, что получится. Вспомните притчу про семь шапок».

Заняла я у соседки денег, чтобы докупить ниток, но они в магазине закончились. Пометалась по городу. Бесполезно. Ну и связала куций свитер. Сначала его примерил наш невысокий сосед. Он ему был впору, сидел как на картинке – залюбуешься. А Миша в нем выглядел подростком-переростком. При мне мамаша ничего не сказала, но потом внушило Мише, что я не умею вязать и зря деньги перевела. И конечно, он поверил матери. И следующий свитер из грубой овечьей шерсти Миша не стал носить, потому что он «кусался», что я и предсказывала.

Я старалась все в доме делать так, чтобы не к чему было придраться, потому что знала: не преминут воспользоваться моей малейшей ошибкой или оплошностью, чтобы напоминать о ней при каждом удобном случае. Так и это их бесило. Они все равно искали к чему бы прицепиться, пусть даже необоснованно. И так им нехорошо, и этак плохо. Не угодишь. Мне казалось, что и Миша не способен осмыслить частности, тонкости домашнего быта, тем более, что не старался в них вникать, не хотел затруднять себя «мелочами». «Так почему же они его раздражают? – терялась я в догадках.

– Да потому, что мама его «накачивала», – фыркнула я.

– И все же мне все равно хотелось делать Мише приятное. Это была моя потребность. Как то решила испечь сметанный торт. Миша очень любил сладкое. Боже мой, с каким удовольствием я его готовила! Я никому не доверила ни одной операции. Свекровь пыталась заставить меня вместо масла положить маргарин, уменьшить число яиц. Но я не послушала ее, потому что решила сделать настоящий, полноценный торт. Мое старание даром не пропало. Торт вышел на удивление вкусным, нежным, пышным и, может, оттого, что был с пылу, с жару, мне показалось, что такого вкусного я еще не ела никогда в жизни. Муж попробовал и фыркнул:

«Моя мама лучше готовит!» – и отставил блюдце.

Мать, конечно, торжествовала и ликовала. Ее незыблемый авторитет не пошатнулся и даже не дрогнул! Мое же сердце упало. Я молча ушла в магазин. Никто не сказал мне доброго слова, не поддержал, не успокоил. Мне больше не хотелось заниматься кулинарией. Позже я объяснила мужу, что его мама прекрасно печет песочное печенье. Оно нравится всем и мне тоже, но мы же не сравниваем гречневую кашу с манной.

Сколько еще обидного было за пять лет жизни в семье Миши!.. Вспоминать не хочется. Ты, наверное, думаешь: «Это такие пустяки! Зачем обижаться?» Но путь к главной цели у каждого человека идет по дороге, наполненной всякими пустяками. В короткой человеческой жизни нет мелочей, каждый день, каждый шаг важен и ценен. Нехитрые бытовые радости тоже нужны. Но когда тебя злые и досадные мелочи тюкают ежедневно, да еще по сто раз за день, то количество начинает переходить в качество. Они имеют свойство накапливаться и выходить на первый план, затирая лучшее, более высокое… Это так банально.

Есть огромное по времени прошлое, есть неосвоенное будущее. А настоящее – это всего лишь короткий интервал между ними, и мне хотелось, по возможности, сделать для своей семьи каждый его миг счастливым. Вот и занималась тонким «рукоделием», пытаясь вывязать красивое полотно взаимоотношений с мужем и с его семьей, стараясь вовремя подхватывать упущенные петли… А семья Миши продолжала решать свои проблемы по-итальянски, криком непонятно что доказывая друг другу… Как я могла их излечить, если мой собственный мозг уже занялся тоской, и щемящее чувство неудовлетворенности не покидало меня ни на один день?

Понимаешь, Кира, я ждала от Миши моральной поддержки, добрых слов, нежности, хотела, чтобы он откликался на мою заботу о нем, но я все больше убеждалась, что муж совершенно не понимает простых истин. Он не задумывается над ними, считает их ерундой. Он не желает понимать, что жизнь состоит из моментов, которые могут радовать или ранить близких. Собственно, он никогда не прислушивался к себе, не рефлексировал. День прошел – и ладно. И меня не слышал.