Дневник Жаклин Пейн

На работе стараюсь держать хвост пистолетом, не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, что меня бросили, даже не бросили — ведь «бросили», «оставили» означает, что ты была с кем-то, выходила на люди, — а меня просто… использовали. Словно Питеру подали какое-то мерзкое блюдо, он понюхал его и решил, что оно несвежее или просто ему не по вкусу, и отшвырнул тарелку. Вот если б я была этакой французской булочкой ручной выпечки, это было бы что надо! Я знаю, сейчас у меня такой вид, что каждый, кто на меня взглянет, поймет: ее бросили. Влюбленные выглядят совсем иначе. Даже самая жуткая уродина, если она влюблена, выступает так, словно ноги у нее на пружинках, а ее самодовольный взгляд будто говорит: «Я принадлежу к эксклюзивному тайному клубу, а вам туда хода нет». Ну а на моем лице написано: «Не смотрите на меня, я по глупости строила долгосрочные планы, а мною воспользовались на пять минут, как последней дешевкой». Даже в автобусе, где уж точно никто не знает Питера, я сидела опустив голову, мне хотелось свернуться клубком, исчезнуть.

19 июля

Все эти дни хожу только на работу и обратно, никуда больше не хочу, боюсь встретить чей-нибудь сочувствующий взгляд. Вчера в автобусе по дороге домой какая-то ну просто уродина уселась рядом со мной, она даже не взглянула на другие свободные места, а прямо подошла ко мне и села рядом. Ее взгляд ясно говорил: «Что ж, мы с тобой в одной лодке», словно она увидела во мне родственную душу. Такая многозначительная мина, типа «никто нас не любит», как масонское особое рукопожатие или поднятая бровь. Покровительственный взгляд: «Я тебя понимаю…» Мне не нужно, чтобы всякая уродина понимала меня. Хочу, чтобы меня понимали лишь стройные, красивые люди. Позвоню Салли.

22 июля

Салли подала гениальную идею. Я рассказала ей все про ЛЖИВУЮ СВИНЬЮ (мне даже противно писать его имя, теперь я буду так называть Питера). Показала ей книгу «Тридцать четыре ступени», и она сказала, что все это чушь собачья и мне самой пора написать такую книгу, как я и хотела. Салли сказала, что такие книги обычно пишутся либо мужчиной-психоаналитиком, либо какой-нибудь тощей богатой женщиной, которая никогда не страдала ни от тучности, ни от комплекса неполноценности, ни от отсутствия обаяния, ни от чего бы то ни было, чего у тебя, по твоему мнению, нет, или что у тебя есть, но ты хочешь от этого избавиться. Салли сказала, что это отличный способ направить всю отрицательную энергию на Лживую Свинью и при этом перестать терзаться раскаянием по поводу Энди, который по-прежнему добр ко мне! Я думаю, что это только подтверждает его намерение порвать со мной, ведь если бы я в самом деле нравилась ему, он вел бы себя враждебно по отношению ко мне, правда? Так всегда бывает. Когда ты нравишься парню, он игнорирует тебя, даже хамит, а если он любезен и вежлив… если только он, конечно, не гей, как Карло, то значит, ты ему безразлична.

NB. Пожалуй, надо включить в мою книгу главу: «Как сделать, чтобы тебя бросили», по-моему, я своего рода эксперт в этой области.

«ПОМОГИ СЕБЕ САМА» (МОЯ КНИГА)

Итак, о’кей, я напишу собственную гениальную книгу. Буду писать в свободное время, которого, как я теперь понимаю, у меня, по-видимому, будет гораздо больше, чем если бы я по-настоящему нравилась мужчинам. Как бы там ни было, я решила просмотреть кое-что из того, что у меня есть, и вижу: эти книги не только по-настоящему полезны, их еще ужасно легко писать, а читать можно и вовсе даже в туалете. Стало быть, я не только смогу помочь женщинам вроде меня, но, может, еще и заработаю кучу денег.

Во-первых, я заметила, что шрифт должен быть покрупнее: тогда текст читается как нечто потрясающее, как горячая информация в прессе, а главное — страница заполняется очень быстро, не приходится почти ничего писать.

Вот несколько вариантов шрифтов, которые я попыталась подобрать на компьютере:

Ну как? Может, этот? Нет, слишком уж он тяжелый, грубый, будто пишет ЖИРНЫЙ ЧЕЛОВЕК, нет, этот не пойдет.

Ну, а этот? Хм-м-м, нет, этот мне тоже не нравится, похож на почерк алчного, подленького выколачивателя денег с железной задницей. Диккенс мог бы использовать его, когда писал про Скруджа, разумеется, если бы у него был Word и вообще, если бы он был жив.

Так, а вот этот?.. Ну не знаю, он выглядит как-то по-детски, словно я слишком глупа, чтобы писать связно.