Дневник желаний

Самоубеждение работало, но сбоило. Ольга вызвала лифт, вслушиваясь — едет или не едет. Прислушивалась к шуму механизмов — не собирается ли застрять. Нет, все было не так, как обычно. Никакой непрухи. Все как у людей.

Ольга не споткнулась, ее не окатила грязью машина, не облаяла собака, никто не толкнул. Она дошла до палатки с мороженым, с утра одинокой, и подумала: еще проверка судьбе. Мороженое вещь крайне капризная, или растает быстро, или окажется перемороженным слипшимся сладким куском, или шлепнется на одежду, или… да какое угодно «или» может с этой штукой произойти.

— Какое вам? — бросила продавщица. С утра ей было нечего делать — Ольга даже успела ей позавидовать, официантам бы так, — и ей пришлось оторваться от сериала на планшете. — Девушка, ау, вы меня слышите?

— Вот это, — решительно ткнула Ольга в сине-белую упаковку. Самое коварное, брикет. И вытащила телефон.

— Сто девятнадцать рублей, — продавщица положила шуршащий оберткой брикетик, пропикала терминалом. Ольга приложила смартфон, и терминал издал длинный тоскливый писк.

— Ой, — смущенно сказала Ольга. Нет-нет, это не непруха, опять приложение, которому вечно все в жизни не так. — Я сейчас, извините.

Собственно, никто у палатки все равно не стоял. Ольга открыла приложение, еще раз приложила смартфон с тем же отрицательным результатом.

— Перезагружу телефон, погодите, — попросила она, убеждая себя, что это у разработчиков руки кривые. Точно руки, потому что у каждого третьего клиента так же приложение не работало. Не могут же все посетители ресторана заражаться невезением от нее?

— Может, там у вас денег нег? — предположила продавщица, и Ольга мотнула головой. Что-что, а деньги на карточке были, ни с какой непрухой их не станут красть так, чтобы Ольга об этом не знала, не те миллионы, чтобы хакерам так заморачиваться, а переводить деньги мошенникам на «специально открытый счет» — ну так она же Непруха, а не Дуреха.

«Обновление будет установлено», — обрадовал телефон загрузкой программного обеспечения, и Ольга едва не застонала. Поторопилась! Точно поторопилась она с дневником. Привет, невезение, давно не виделись.

А как же Максим?..

— Девушка, а налички нет? — простонала продавщица. — У меня тут… — и страдальчески кивнула на планшет.

— Есть, — вспомнила Ольга и сунула руку в карман. — Двести рублей, как раз хватит.

— У меня сдачи нет.

«О да, невезение, ты уже лезешь ко мне обниматься!» Ольга бросила в сумку обновляющийся телефон и открыла было рот, что можно без сдачи.

— Давайте я на сдачу дам вам лотерейный билет? Как раз сто рублей. А двадцать рублей у вас будет?

Ольге очень хотелось сказать, что без разницы, кто у тебя клиент, сейф с золотом на ножках, как у них в ресторане, или школьник. Обслуживание должно быть на уровне! Не проблема покупателя — сдача. Но мороженое уже однозначно подтаивало, продавщица шлепнула Ольге рубль, и она покорно пошла к метро, на ходу открывая обертку.

Ну, подтаяло, но не сильно. И даже не капало. И было вкусным. Ольга бросила обертку в урну, полезла в сумку за салфетками и наткнулась на что-то… и это был не дневник.

Лотерейный билет! Сейчас и проверим, решила она. Впрочем, нет, тут уже не непруха, тут удача. А эта госпожа уж больно капризная, заглядывает не ко всем.

«Ваш выигрыш сто рублей».

— Да ладно.

Ольга никогда ничего не выигрывала. Хотя нет: она никогда не покупала лотерейные билеты. И сейчас сказала себе, что больше не будет, потому что это… стечение обстоятельств. Но сто рублей! Можно считать это везением или нет?

Ольга примостилась на свободное место в вагоне и вытащила телефон. Он, конечно, уже обновился, Ольга проверила — все ли на месте, не пропало ли что-то важное, все ли работает. Сидящая слева от нее девушка то и дело толкала ее локтем.

«Если я сейчас уроню телефон, точно непруха».

Но телефон она сжала крепче и только сказала:

— Пожалуйста, осторожнее. Вы задеваете других пасса… ой.

Девушка шмыгнула красным от слез носом и пару раз хлопнула зареванными глазами.

Ольге было не так уж и много лет и плачущих людей она видела не так чтобы много, но отличать причину слез она научилась. У человека с серьезным горем другое выражение лица — невидящий взгляд, ненависть ко всему вокруг, но ненависть тихая, от обиды, что ни у кого больше не случилось потери. Такие люди не реагируют на каких-то там Оль, которых случайно задели… У этой девушки причина была «так себе» — может, с работы уволили или парень бросил: на лице обида, но без ненависти. Недоумение, мол, за что и как я теперь вообще буду. «Не обесценивайте чужую боль», — как наяву услышала Ольга голос какой-нибудь гуру из интернета и про себя гуру возразила: «А нечего вторгаться в мое личное пространство со всякой фигней, своих забот полон рот». И все равно она немного смутилась.

— Вам салфетку дать? — спросила она. — У вас тушь потекла. Лучше стереть, а то вообще вся черная будете.

— Давайте, — позволила девушка. Какая-то она была манерная, Ольга подумала, что вообще зря вмешалась, но не отсаживаться же теперь демонстративно, да и некуда. — У вас зеркало есть?