Дневники

Эта же кошка была нарисована на следующих двух страницах. На одном рисунке у неё были человеческие глаза, на другом она была наполовину кошкой, наполовину девушкой. Вадим был уверен, что у девушки рыжие волосы и яркие веснушки на лице.

Если художник воспроизводил на бумаге героев своих снов, то ему не позавидуешь. Странные же у него были сны!

Вадим, например, вообще плохо запоминал сны, а те, которые помнил, были о школе. И вот, только сейчас, листая тетрадь, он ни с того ни с сего вспомнил один свой сон. И не просто сон, а настоящий кошмар. Вадим даже перестал перелистывать дневник и замер, вспоминая подробности. Как он мог забыть такое? Или правильнее спросить, как он смог вспомнить?

Этот сон, как и все сны, не имел полной логики. Он убегал от кого-то и никак не мог понять, где находится. Местность он не узнавал, хотя бежал с полной уверенностью, что направление верное. Вадим увидел старую обветшалую арку, она и являлась его спасением. Он рванул к ней, ноги, по закону сна, не слушались, но ему всё равно удавалось быстро двигаться. Преследователь догонял его, Вадим уже слышал скрипучее дыхание за спиной. Мальчик пронёсся через арку и оказался в своей комнате.

Через открытую дверь он хорошо видел улицу и существо, стоявшее по ту сторону. Высокое, в длинном плаще и капюшоне, который скрывал его лицо. Существо не могло пройти, оно стояло, переминаясь с ноги на ногу, и жалобно поскуливало словно обиженный пёс, у которого отняли сахарную косточку.

Вадим захлопнул дверь в комнату и проснулся.

Страшный сон, о котором Вадим сначала забыл, а сейчас вдруг вспомнил! Что же в этом дневнике могло воскресить кошмар? Вадим вернулся к первому рисунку – страшной костлявой руке, указывающей на девочек. Рука вполне могла принадлежать существу из кошмара, но он не мог сказать точно – мальчик не видел его рук.

Вадим открыл страницу с девушкой-кошкой, ещё раз осмотрел её. Красиво, словно срисовано с натуры. Мальчик покачал головой, отгоняя эту мысль. Такого в природе не может существовать!

Он перевернул страницу, на ней была изображена большая летучая мышь, висевшая головой вниз на фонарном столбе, и подпись «Сон. Мышонок».

Вадим в голос хихикнул. «Мышонок»! Да тут целая мышище! Она же огромная, ростом с большую собаку. Ничего себе «Мышонок». Хотя теперь становилось ясно, для чего художнику понадобились карточки. Он, наверное, с них срисовывал.

Вадим взял три карточки летучих мышей, рассмотрел, но ни одна не подошла. На обороте карточек было написано одно и то же слово: «нет». Значит, художник всё же не срисовывал, а рисовал то, что ему приснилось. Он, наверное, искал сходство с настоящими летучими мышами, но не нашёл. Каким-то образом Вадим всё больше понимал хозяина дневника, словно когда-то был с ним знаком. Опять возникло чувство дежавю, только теперь казалось, что всё это Вадим видел во сне, а не наяву.

Следующий рисунок объяснил Вадиму ласковое название «Мышонок». Оказалось, что летучая мышь была всего лишь ребёнком. Художник нарисовал маленького мальчика, укрытого своими крыльями, словно плюшевым одеялом. Лицо малыша было несчастным, глаза, словно два потухших уголька, казались грустными, уголки губ опущены, подбородок вот-вот содрогнётся от беззвучного плача. Кто он? Вампир? Или существо из параллельного мира? Почему-то Вадим был уверен, что второе. Мышонок отбился от родичей и потерялся. Он не может вернуться домой, ему страшно, грустно и одиноко. Вадиму стало жалко малыша и неловко за своё чувство к рисунку. Что за странная сентиментальность?!

Вадим рывком перелистнул страницу и от неожиданности вздрогнул. С тетрадной страницы на него смотрело существо из его кошмара. Нет, конечно, оно не смотрело, это мальчику всего лишь почудилось. Лицо существа полностью скрывал капюшон мятого длинного плаща. Как художнику и Вадиму мог присниться один и тот же кошмар? Привидеться одно и то же ужасное существо? Вадим шёпотом прочитал название рисунка: «Сон. Дород».

Дород? Что за странное имя? От пристального рассматривания рисунка, а быть может, и от переживаний, на глаза навернулись слёзы. Он смахнул их ладонью и огляделся, не видел ли кто, но рядом никого не оказалось, только два ребёнка бегали на детской площадке, играя в «стоп землю».

Вадим, стараясь больше не рассматривать существо, перевернул страницу. Как он и ожидал, увидел очередной рисунок.

На этот раз рисунок был не страшный. Беседка, похожая на ту, где сейчас сидел Вадим, рядом – обычная детская площадка. Тоже похожая на ту, что была рядом. Таких одинаковых площадок и беседок, должно быть, полно в городе, успокаивал себя Вадим. Ему не нравилось то волнение, которое начинало в нём разрастаться. На рисунке, позади беседки, как раз там, где сейчас сидел мальчик, слегка всё расплывалось, словно отражение в реке с сильным течением. Вадим машинально обернулся, но позади никого не было, ничто не расплывалось и не рябило.

Вадим мысленно отругал себя за глупость и страх, который заставил его сердце биться быстрее. Художник рисует всего лишь свои сны, в реальности не может быть никакого пятна!