Дневники

Говоря о лучших произведениях советской прозы — первых лет, докладчик подчеркивает, что в таких книгах, как “Чапаев” Д.Фурманова, “Железный поток” А.Серафимовича, “Бронепоезд” и “Партизанские повести” Вс.Иванова, уже был создан образ положительного героя нашего времени. Становление советской литературы проходило в обстановке острой борьбы мировоззрений. Именно этот период ознаменовался для советской литературы борьбой с различными декадентскими школами, которые были выражением идейного упадка. Русский декаданс, сложившийся в основном под влиянием французского символизма и эпигонской философии Ницше и Бергсона с их культом подсознательного начала, сказался в творчестве не только прямо враждебных нам писателей, но и некоторых советских художников.

Из “Лит. газеты”,—

сегодня,— доклад А. Фадеева

на совещании молодых писателей.

 

Воскресенье, 9 марта 1947 г.

Выдержки из двух газет. Выдержки  из  жизни.  Вчера обсуждали в сценарной студии мой сценарий “Главный инженер”. Родственник и друг Фадеева режиссер Герасимов атаковал меня с чудовищной яростью и нахальством, объявив меня халтурщиком, негодяем, бездарностью и вообще преступником. Если б такой же сценарий был представлен одним из этих негодяев, боже мой, какой бы они подняли трезвон. А тут болтали такую чепуху, что я, разозлясь, сказал, что над сценарием работать не буду, и ушел.

Вечером ужинали у Хатунцева²⁸. По непонятным соображениям, Б. Михайлов, старый мой знакомый, решил со мною поссориться²⁹. Он придрался к Тамаре, которая бранила Храпченко за бездарность, назвал ее разговоры сначала бабскими и обывательскими, а второй раз — “ничтожной, мелкой и озлобленной женщиной”. Кончилось тем, что мне пришлось сказать ему — “негодяй и подлец” и покинуть сей дом с его странным гостеприимством. Или Михайлова бранили за то, что он печатал мои произведения в Париже, или он наслышался от литературных брехунов о необходимости меня презирать, или он чего-то боится,— во всяком случае вся эта ссора была осуществлена им намеренно. Утро было отвратительное.

Чтоб рассеяться — сел и написал две статейки — одна для “Сибирских огней” с приветствием по случаю 25-летия этого журнала³⁰, а вторую — приветствие “Известинцу” по случаю 30-летия

 “Известий”³¹. На семейном совете, после того как я прочел статейку для “Известинца”, была забракована вставка, которая, собственно, и представляла известный интерес. Я рассказывал в ней, как по незнанию и политической неграмотности, я в начале революции вступил в две партии и как был выброшен из них.

После обеда зашел М.Бажан, отправляющийся в Лондон. Ему, впрочем, не столько хочется поехать в Лондон, сколько в Париж. У всякого свои несчастия.— Приехали министры ин[остранных] дел Англии, Америки и Франции. Кома был у сына Молочкова³², там живо обсуждалось, что Молочков нарушил все дипломатические традиции, приехав на встречу Маршалла с 6-летним сыном.— Начало пьесы, представленной во МХАТ: “Действие первое.— Роскошное зало. Направо — дверь в соседнюю комнату, налево — в кухню”.— Милиционеры в новой форме.

Переделывал “Главного инженера”,— зря, наверное. Но, так как что бы я ни написал, все будет признано теперь порочным, то надо тащить эту ношу. Боюсь показаться читателю будущих моих записок нытиком, но другого выхода нет, друзей я не имею; от чтения книг устаю, а жизнь, к сожалению, идет, и мне не хотелось бы, чтоб в будущем,— если мои работы будут как-то оценены,— кто-нибудь завидовал мне. Впрочем, найдутся чудаки, которые позавидуют. Так им и надо.

Мусульманская легенда. Умер человек, его похоронили. К могиле приходит ангел, стучится и спрашивает: “Кто твой господин, ты, умерший”. Умерший отвечает: “Бог — господин мой”. Ангел спрашивает: “Какая твоя вера, о, ты, умерший”.— “Ислам — моя вера”,— отвечает умерший.— Ангел спрашивает: “Как называется твоя любимая книга, о, ты, умерший”.— Умерший отвечает: “Коран моя любимая книга”. Ангел спрашивает: “Куда направлен твой взор, о, ты, умерший”. Умерший отвечает: “Мой взор направлен к Мекке”. Ангел спрашивает: “Во что ты веришь, о, умерший”. Умерший отвечает: “Нет бога, кроме бога, и Магомет пророк его”. И тогда ангел скажет: “Покойся же с миром, раб божий” и уйдет.

 

Март 1947 года

 

18/III.

Дома. Читал. Записывал для пьесы “Главный инженер” и запутался. Никак вылезть не могу. Вечером читал статью А.Блока — человек был возвышенный, но узкий, как готический собор.

379

 

19/I I I.

Первое действие “Главного инженера” — начисто. Который раз переписываю и не знаю — не меньше десяти. Выбросил массу действующих лиц и много выиграл.

 

20/I I I.

Заседание Моссовета. Зал, где гулял Онегин. Докладчик о бюджете 1947 года, построенном исключительно на доходах торговли. Рынок, сбор с рынка, приносит дохода больше, чем легкая промышленность.

 

22/I I I.

Еще раз переписал второй акт.— Статья о Пастернаке в газете “Культура и жизнь”³³; уезжаем в “Горки” к Н.А.³⁴ на дачу.