Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея

9 октября. Среда. Встал в начале 8-го часа. Гулял по аллее, которая стала моей любимой, до 9. Время за утренним завтраком до 10 так долго потому, что к этому завтраку подается вареный картофель в коже, и ее надо чистить. Меня выслушивал старший доктор Гриневский в том же кабинете, где сидит и младший. Обратясь к младшему, Гриневский спросил: «Что в области cor?». «Delatatum [55] , Фед[ор] Александрович, – ответил младший, – и справа, и слева». Вот чем, должно быть, и надо объяснять те приступы тоски, которые у меня за последнее время были. Читал с наслаждением Буасье, лежа на террасе на открытом воздухе. В 6-м часу опять гулял. Вечер в разговорах в зале. Вот порядок растительножвачной жизни. Долго ее не вытерпеть, а немного – можно, пожить так с удовольствием и отдохнуть, отдохнуть!

10 октября. Четверг. Великолепная ясная погода. Целый день на воздухе. Хочу изолироваться от газет, но не удается: их читают вслух, и все же невольно прислушиваешься. Читал Буасье, лежа на балконе.

11 октября. Пятница. Радостный день: получил 4 письма: 2 от Л[изы], одно от Мини и одно от С. К. Богоявленского с описанием заседания в ОИДР, пропустить которое мне так было жаль.

12 октября. Суббота. Стали топить в санатории, но очень немного.

13 октября. Воскресенье. Бархатный звучный колокол разбудил меня в 7-м часу. Был у заутрени и затем у обедни. Заутреня в полутемном храме; едва мерцают свечи и лампады. Совсем нет народа. За обедней, наоборот, много народа и поет хор. Дождь, туман, тоскливо.

14 октября. Понедельник. Опять дождь и туман, тяжелый, нависший. И на душе как-то тяжело. Точно крест на всем поставлен. Не знаю, продолжать ли эти однообразные унылые санаторные записи или бросить. То, что хотелось бы написать, не напишешь, а то, что записываешь – однообразно. Грустно было по своим. Неужели мне уже надоел отдых?

15 октября. Вторник. Туман продолжается. Весь день – полутьма. Гулял, читал Буасье. Письмо от Л [изы] и повестка в Ученый совет на обсуждение вопроса об учреждении Исторического института. Дело очень желательное и полезное, и надо пожелать в этом успеха Д. Б. Рязанову4.

16 октября. Среда. Морозный, а после обеда ясный день. Много гулял и много читал Буасье. Вечером в зале читали Чехова. Слушал с большим наслаждением.

17октября. Четверг. День, как и предыдущий. Мороз. Читал П-й том Буасье. Вечером опять читали Чехова.

18 октября. Пятница. Морозный мрачный день. Сильный северный ветер. За недостатком керосина перестала действовать машина, обслуживающая электричество, водопровод и отопление. С обеда прекратилась вода. Об отоплении и думать нечего. Вечером не зажигалось электричество. Мы ужинали в громадной зале при одной свечке, поставленной на стул, помещенный на столе. После ужина сидели в темноте и слушали пение одной из больных, очень недурно исполнявшей русские романсы. Ко всем бедам отнеслись философски. Никто не впадал в уныние и не капризничал.

19 октября. Суббота. Темнота и отсутствие воды, умывался снегом.

20 октября. Воскресенье. Встал рано по звону колокола и вышел, когда ворота еще были заперты, так что пришлось тревожить сторожа. Был у заутрени и обедни. Когда вернулся, одна из дам встретила меня с известием, что мне пришли два письма, и действительно, это были письма от Л [изы] и Мини, очень меня обрадовавшие, т. к. давно я от них ничего не получал. Не успел я прочесть их, как Е. Ф. Корнеева, войдя в столовую, объявила мне, что приехала Л [иза]. Это было совершенно неожиданное появление. Я был очень рад, кормил ее, делясь своим обедом и ужином. Гуляли с нею. Вечером сидели у камина в темной зале, греясь уютным огнем. Был также и доктор Ф. А. Гриневский, с которым беседовали.

21 октября. Понедельник. В 3 ч. вышли с Л[изой] пешком в Щелково, чтобы ехать в Москву. Поезд двигался за недостатком топлива крайне медленно. Мы ехали вместе с Гриневским и вели интересный разговор об Университете и прежних профессорах. В Москву прибыли в 9 ч. вместо 71/2, заходили к Наде [Фишер]. Домой пришли уже в 12-м часу. Миня еще не спал, ожидая нас.

22 октября. Вторник. В Москве. Жизнь сосредоточилась в комнате Мини, нагреваемой маленькой железной печкой, на которой готовят кушанья. В этой комнате бывает от 6 до 10°. В остальных, где 5°, где 3°, а в зале 0°. Тяжко. Был в Архиве и Румянцевском музее. Остальное время дома. У нас Богоявленские по случаю именин Л[изы]. Заходили также Д. Н. Егоров и О. О. Карпович. За самоваром в комнате уютно и тепло.

23 октября. Среда. Пробыл в Москве. Заходил в Университет. Видел Веру [Карцеву] у нас и навестил их. Жалобы на холод. Москва – мерзнет.

24 октября. Четверг. Встал в 51/2 час. утра. Вышел из дому в 6 ч. 20\', было еще совсем темно, и напрасно вышел так рано, т. к. поезд отправился с опозданием на 1/2 ч. и шел крайне медленно и с большими остановками. В Щелково прибыли вместо 10 ч. в 11. Дорогу в Гребнево прошел пешком, любуюсь зимними видами.