Читаем Дневники 1926-1927 полностью

Я предполагаю, что утренняя хмарь на западе, хотя она потом исчезла, была признаком перемены погоды. Там же перед закатом явились синие полосы и над опускающимся солнцем прозрачные белые (перисто-слоистые) облака, притом это будто помазано было по голубому неровным овальным кругом, и на этом кое-где волнистость, как рябые перышки тетерки. Такой же замешанный круг белым был и направо. Солнце, проходя тяжелые синие полосы, краснело (деформировалось), полосы синие стали прослаиваться красными, село солнце в синее, сплющенно-красным, определенно подул ветер с юго-востока и потом стих (ветра весь день не было, только вздохи были легкие с юга, востока и запада). Заря в красно-синем сарафане с белыми рукавами. На мелколесье пролетели ночевать 15–17 витютней (а глубочайшие снега, солнце за день ничего не сделало, а только размягчило наст).

Ожидаю циклона (хотя перед этим днем все были дни с золотыми зорями).

Сегодня после заката стало как будто светлей, и сумерки были продолжительные.

На ночь подул ю.-в. ветер.


11 Апреля. 3 ч. утра — первый свет зари в темноте. Тишина, легкий мороз. На востоке синяя полоса, на западе синяя заваль, перед восходом на синей полосе красный столб. Во время восхода солнца мороз и сильный юг.-вост. ветер. Через полчаса совершенно стихло. На востоке и западе легкий налет перисто-слоистых облаков. Около 6 у. затоковали тетерева и овсянки начали кружиться в брачном полете.

В 9 у. 9/10 неба покрыты такими облаками: перисто-слоистые и слоисто-кучевые, на севере и западе внизу дождевые. Ровный, довольно сильный южный ветер. Вчерашние признаки циклона осуществляются. Петя поверил. Солнце светит, <1 нрзб.> неполно. Вопль у крестьян: сено за пуд сравнялось с овсом, то и другое 1. 50 к.


Думаю о том бездушии постоянного вращения земли, что в этом постоянстве беспощадном — необходимость, и на этом вырастает наша свобода. И животное ходит, потому что дерево стоит, и человек сидит и мечтает, потому что земля в это время движется: та сторона и эта сторона, и так везде и во всем насквозь вся жизнь.

К вечеру все небо заставлено тучами, и в циклон все поверили. Нехорошо, что стало морозить.


12 Апреля. Ночью выпал снег. Продолжается и утром. Небо — сплошная туча. Ветер южный. Вопрос: почему же при этом ветре в Апреле циклон приносит не дождь, а снег?

В 9 у. все небо в серых сплошных облаках, местами слабее, местами погуще, где слабее — световые пятна, на западе особенно густо и с синевой. Быстро теплеет, к 9 у. уже снег окис и местами проваливается. Вороны оглупели. Заяц разгуливает на Поповом польце, русак пощипывает что-то, у него хвост опущен и на хвосте черная полоска, худой, верно, зайчиха оставила зайчат на минутку, прогулялась, покормилась кой-чем и опять поплелась в Брусничный враг.

Надо бы сделать исследование: деревенская баба. (К нам приходит одна, сидит, молчит все, все замечает: настоящая сова; вообще деревенские бабы к старости получают сходство с разными животными, кажется, больше на птиц похожи).

Когда плод созрел, то, краснея, сам просится в рот, и если не возьмешь, то даже упадет к ногам: «Пожалуйте, — говорит, — я довольно пожил, теперь вы мной поживите, кушайте, кушайте!». Так у больших ученых созревшая мысль, в конце концов, укладывается в немногие слова, и тогда мы получаем так называемую популярную книгу. Я много пересмотрел таких книжек по естествознанию и сразу по языку узнаю недозрелые плоды, их очень много, в них всегда встречается страшно избитая фраза: «и вот весна вступает в свои права».

Я хочу высказать свои читательские мысли об одной новой книжечке, с виду очень скромной, но упавшей мне воистину как зрелый плод: какое наслаждение поговорить о хорошем! Называется книжка «Предсказание погоды по небу», проф. Брауна (67 стр., 36 рисунков, ц. 50 к.). Эпиграф автора: «Учиться и учиться». Я прочел эту книжку в какой-нибудь час, проверил рисунки облаков по сложившимся у меня представлениям, хорошо запомнил и вышел наблюдать.

Вопрос был огромной важности: определить по местным признакам, когда же начнется, наконец, быстрое таяние снега и чрезмерно затянувшаяся весна света перейдет в долгожданную весну воды. В деревне стон и вопль, все подобралось, скотина перестала ходить, сено в цене сравнялось с овсом. Я хорошо выучил книжку, стал приучать себя называть дурную погоду циклоном, хорошую антициклоном. Теперь нам нужна была погода дурная, циклон.


Поп записку прислал за деньгами = едет сено покупать. Ответ: батюшка, обождите покупать, циклон приближается.


Я вышел и стал на свою обсерваторию: это на высоком берегу озера огромный сугроб, наметенный под кустами можжевельников, под сугробом в кустах пустота, и если бы провалиться, то, пожалуй, нескоро и выберешься. Одно время стоять тут было рискованно, а потом, когда накипел наст…


Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары