Дневники 1926-1927

Надо как-нибудь собраться описать это интересное Ясниково-Чирково-Алмазовское болото по родникам Вытравки и по самой Вытравке вплоть до Троицы Вытравской. Тут есть мягкое болотце с очень топким местом, занимающим угол поворота Вытравки, поросший ольшаником. Тут я уже убил двух дупелей и много бекасов. Тут всегда есть дичь. В этот раз на топком месте был дупель, бекас старый, бекас молодой и несколько маленьких болотных птиц, такие, которые часто сбивают собаку. Все это по ветру далеко поманило Кенту, и она шла сюда по струнке с высоко поднятой головой. Когда мы спустились при переходе в лощину, она потеряла запах дичи, а потом уже стала искать неопределенно по наброду, пока, наконец, не уверилась и не повела по-настоящему. Слетели из-под стойки те две маленькие <1 нрзб.> птички, она посмотрела на них, заволновалась, сделала несколько шагов вперед и вдруг поняла: «не то!» Вылетел старый бекас. Я промахнулся, и он махнул через ольху. А Кента не поинтересовалась даже проверить результат выстрела и повернуть голову в ту сторону. Она говорила: «и это не то». Потом она снизилась совершенно и пошла черепахой, и стала окончательно и как бы навсегда. Вылетел большой дупель и, отпущенный мною шагов на 40, свалился.

Я не очень хорошо в это утро стрелял по бекасам, два раза промахнулся, потому что выжидал из-за положения собаки: я был от нее далеко, и дробь могла ее поранить. Раз обзадил, другой раз взял слишком вперед. Все бекасы, однако, сидели удивительно крепко, некоторые перемещались, как дупеля, на недалекое расстояние. Были и молодые, которых я не стрелял: всего я убил до 7 у. трех бекасов и трех дупелей. Особенно меня порадовал последний дупель, найденный мной на кочковатой поскотине далеко от кустов. Это означало, что дупеля стали показываться и на больших открытых пространствах. Впрочем, больше я не нашел. Возможно, что Кента на таком большом пространстве и прошла нескольких. Завтра я это проверю.

Вот как чудесна эта утренняя охота, ведь никто меня не видел. Солнце было уже довольно высоко, а месяц все оставался, но когда исчезла его звезда, я не заметил. Только в 7 у. с разных сторон вдали из кустарников стали выступать стада.

Когда я вернулся с дупелями, Петя только вылезал из сарая. Увидев дупелей, он даже чаю не стал пить, пошел в лес и к обеду принес пару молодых тетеревей в черном пере. Выводок был из трех молодых. Он отправился сегодня в Константиново на утиный перелет, переночует у сыровара и проберется на Мергусову бель за дупелями. Я завтра пойду с Ромкой искать тех дупелей, которых тогда во время сенокоса не мог взять. Мне думается, что они спрятались в тростниках, около которых теперь выкосили, нет ли теперь их на скошенном?

17 Августа.^{70}

Охота с Ромкой на дупелей

Первый дупель. Удивительно, как я раньше не догадывался искать дупелей возле тростников, как не догадывался я, что это место их гнездований, — а на сухой холм они выбрались очень просто: он же прямо прилегает к тростниковому болоту. На скошенной полосе Ромка причуял, раскорякой повел, остановился, и дупель вылетел. Упал в траву Ромка, по приказанию лег, хотя видел падение птицы. Потом я велел ему искать, и он тихо подвел к убитому. Второй дупель. В скошенном мягком месте, где кочки проваливаются под ногой, рядом с той выкошенной, где был убит первый дупель, Ромка стал ползать, но раньше стойки дупель вылетел из-под меня, пришлось неловко, и я промахнулся. Ромка был пущен разыскивать переместившегося, напоролся на него и так испугался, что даже присел и смотрел, как он летел в мою сторону, а когда я убил его и поднял вверх руку, лег, не сходя с места.

Третий дупель. Я слишком долго отпустил собаку, и когда он стал подходить, пришлось подбежать. Я успел подойти к вылету, но рука от пробега дрожала, и дупель был ранен в крыло. Ромка подошел к нему с моего разрешения, дупель прыгнул из травы перед его носом, закричал по-своему, побежал. Я велел Ромке лечь и на его глазок поймал.

Четвертый дупель. Вылетел у меня из-под ног, я убил его, и он упал перед Ромкой. Крикнул «тубо», и Ромка не тронулся.

Не оставалось сомнения, что это были те самые дупеля, которые тогда разлетелись в тумане. Их было шесть, один был убит, значит, оставался еще один. Но мне захотелось пострелять по бекасам, и потому я пошел к нескошенным полосам к Вытравке. По пути с некошеной полосы сорвался тот дупель, по которому Лева стрелял («Левин дупель»), и перелетел в кусты. Возле Вытравки мы нашли только одного молодого бекаса, он долго бежал в траве, и Ромка, нелепо снижаясь, добирал его. Я убил молодого только, чтобы доставить удовольствие Ромке.