Читаем Дневники 1930-1931 полностью

— Как я могу знать, какой, привалился к лошади, я толкнул, а он убежал.

— Глаза у меня были такие, что когда солнце садится, на востоке я вижу звезду.

Видел бархатное дерево, пахнущее мускусом. Кусочек лимонника — чай пахнет лимоном.


7 Августа.С утра хозяйка стала зазывать к себе капитана с «Менжинского» (надеялась заказать ему башлыки), но капитан пришел с боцманом, и нелегко было его попросить. Капитан рассказывал о том, что жена его была в 3-й степени чахотки, но он вылечил ее медвежьей желчью.

Потом пришел начальник поста, осторожный и корректный человек (впрочем, невредный). Рассказывал, что корейцы озлоблены были раньше русскими — заставляли их на себя работать, а когда почуяли свободу, умели ею воспользоваться.

В 4 ч. пришел пароход, в 5 — уехали.

Гамов — 18 верст длины и от 3 до 9 ширины — всего 55 кв. верст.

Катер, заваленные иваси. Спор: есть ли икра?

Примерные цены пантов в 1200 р.

Сбрасывание рогов с каждым годом раньше, значит, панты ранние и ценнее, потому что весенняя зелень дает целебность, и прохлада — успешней варка.


9 Августа.В субботу вечером приплыл с Гамова. «В общем и целом» хозяйство наше плохо, главным образом, потому, что каждый хороший хозяйственник несет на себе тяжесть социального груза. Так вот на Фуругельме отличный работник Чапурин имеет корову и молоко продает, на этой почве женщины, у которых есть дети и нет молока, подняли крик, и теперь Чапурин на волоске. Но тяжесть социального груза делается для простого смертного вовсе невыносимой, если к ней присоединяется тяжесть национального груза. Корейцы, живущие в СССР, люди с особенно обостренным самолюбием, потому что вынесли на себе казацкое рабство, к тому же, по-видимому, очень способны к самопродвижению в сфере интеллектуальной: всюду видишь корейца с карандашом в руке, с автоматическим пером, не раз приходилось видеть в простой фанзе корейца за пишущей машинкой. Притом все эти писатели в очках и даже те, у кого глаза нормальные, будто бы носят очки, так как очки придают вид учености. Эти кляузники, спекулирующие на шовинизме, вместе с социальными проходимцами, самолюбивыми недоучками, свое нравственное и умственное убожество прикрывающие классовым флером, являются главнейшим тормозом нашего хозяйства, едва ли возможно даже учесть, какие миллиарды растрачиваются в народном хозяйстве, чтобы пронести идею социализма в атмосфере этой, будто бы классовой борьбы, сколько идиотов создано из самых лучших людей и в умственном и нравственном отношении. В этом аспекте партийцы и беспартийные не представляют между собой розни: в борьбе с торжествующей, организованной мелкотой, те и другие в равных условиях.


Вечером, когда пароход прибыл в Посьет, после ужина я остался работать в кают-кампании. Вскоре стали проходить через комнату кают-кампании служащие парохода «Желябов» в соседнюю с кают-кампанией каюту-красный уголок, где все было устроено так же, как и везде в СССР. Вскоре началось собрание судового комитета, выступил кореец с жалобой на шовинизм русского, который его, корейца, обругал матерным словом. Русский стал защищаться тем, что он ругал его не как корейца. «Но у нас нет матерного слова», — говорил кореец. «А у нас есть, — отвечал русский, — я никакого дела не могу делать без этого слова, и кто плохо работает, ругаю всех одинаково: и русских, и китайцев, и корейцев».


Плохо спалось, кусала одна и та же муха, я сгонял ее, она назад, и когда прошло раз десять, мне стало казаться, что у нас так не бывает и эта муха особенная, уссурийская, существующая как реликт, подобно винограду, тигру. Я насчитал 67 возвращений одной и той же мухи, после чего уснул. (Посьет. Прилив и отлив.)


Трактор и соха. Соха наша погибла, но китайцы успели перейти к высшей (ручной) культуре. Европейская и китайская культура перед фактом размножения: люди и машины (то есть у европейцев машина, и с ней торжество цивилизации, у китайцев огород для себя, самосжимание: машина требует экспансии, а огород самосжимания).


10 Августа.У Трофима Мих. Борисова пробовали консервы тунца, пойманного на Фуругельме.

Чушка. Соф. Моис. не могла похоронить чушку в силу постановл. горсовета: только трупо-сжигающая станция. А она не может дозвониться. Явилась к председателю горсовета: «Придете домой — её не будет». Чушка дома. Сегодня с утра за… Является С. М. счастливая: дала китайцу 30 р., и он унес чушку на трупо-сжиг. станцию с обрати, запиской. Счастлива. Почему же она не закопала сама или не отдала труп китайцу раньше? Боялась соседа, который следит за ней весь день из окна.

На Дальвостоке китайские огородники производят все лето до осени такое множество красной редиски, что всех людей, красных по виду и на словах, а внутри белых, называют обыкновенно редисками <2 нрзб.>

Не в редиске ли дело?

С. М. — еврейка, доктор, бывшая, все понимает, но…


14 Августа.После двух тропич. дней опять «бус».

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза