Читаем Дневники 1930-1931 полностью

Каштанка, старая собака, говорят, будто бы умеет различать хороших людей от дурных: хорошего человека понюхает и отойдет, а плохого укусит. Леонид Иванов, экономист, выдумал себе работу: вычислить процент людей хороших и плохих. У него получилось, что людей плохих по Каштанке — 49 % и хороших — 51 %, из этого вывел заключение, что 49% людей хороших уходит на погашение, и таким образом равновесие мира возможно при 49 % хищников и 49% их жертв и только 2 % людей движут мир вперед: из сотни два! Эта же Каштанка может отличать корейцев от китайцев.


31 Августа.Сидеми. Приехали в 12 д. Опыты на рост пантов (европейцы научно, встреча культура, а с рисом в грязь). Фенолог. 2/3 оленей к 1-му сентября переменяют прекрасный летний наряд на скромный брачный. Почему нельзя купить банку сельди на промысле и засолить? Еврей — таежник.

31-го вечером мы поднялись на гору, чтобы наметить участок, в который в ближайшее время будут выпущены еноты. Нам были видны и олени домашнего питомника, и олени парка кое-где на просеках. Парк был очень избит оленями. Саженцы кедра, переросшие свое назначение, были с объеденной оленями корой. Жень-шенник Янковского тоже был избит оленями. Управляющий пытался найти хоть один живой корешок и не мог найти. Вечером было заседание с рабочими о переходе на полупарк, для чего должно быть изловлено и пущено в заповедник Сузухе 500 оленух. Говорили о том, как их изловить. Ночевал в хозяйстве и пил чай у заведующего. Латыш по фамилии вроде Пеливзир. Чем раньше занимались? Тоже администрировал. Оказалось, он фармацевт, был зав. Здравотделом, старый парт, работник. Большой дипломат, как впрочем, и все партийцы. Психика такого «администратора» (партчеловек) и научного работника, «спецчеловек». Спецчеловек имеет ориентацию на далекое будущее, потому что опыт его иногда длится больше его жизни, и туда он относит свое упование, что же касается сегодняшнего дня, то он непременно должен сомневаться во всем, как всякий работник науки. Напротив, партчеловек непременно должен быть готов, чтобы дать ответ, что все хорошо. Так вот с опытами над действием пантов. Мы говорили со спецчеловеком Миролюбовым (Исаак Иванович).

Был заключен договор с эндокринологическим институтом. Дали ответ на маленькой бумажке, что в пантах есть признаки сперматина. Миролюбов называл этот ответ возмутительным, и нельзя не возмущаться таким отношением, если знать, что мы торгуем пантами, что если все равно, чем ни торговать, то ведь выгодней всего сеять мак и продавать опиум. Так спец. выразил свою большую тревогу, а партчеловек сказал, что все благополучно и существует «договоренность», что он сам лично во Владивостоке договорился с деканом мединститута и т. п. Очень подозреваю, что нынешнее предпочтение экономики перед биологией происходит потому, что посредством экономики скорее можно дать результат, конечно, цифровой пример студента-экономиста, ничего не понимающего в Приморск. природе и делающего проект оленника. Но вот по вопросу о бочке селедок нечто другое. Спец. сказал, что здесь на море громадные сельдевые промыслы, между тем нельзя себе достать на зиму бочонка селедок. На это парт, сказал, что селедки направляются в Центр, где, конечно, нужда в них больше, а если для нашего совхоза нужны будут селедки, то всегда можно сговориться, и нам дадут. Таким образом, ясно выходило, что спец. говорил о бочонке в личную заготовку, а для парта ничего личного как бы не должно было существовать…


31 Августа — 4 сентября.Сидеми. К первому сентября лучшие старые рогали свое яркое солнечно-защитно-пятнистое одеяние переменили на скромное зимнее. Фазаны из бурьяна стали перебираться на азиатские пашни. Пролетел табунок маленьких куликов. Конец виноградной лианы, огромной, обнявшей и скрывшей собой совершенно высокий и просторный грецкий орех {261}, побурел от осени, стал такого цвета, как переспелый виноград. Надломленный прошлым тайфуном листик этой лианы трепался все сильней и сильней. Исаак Иванович обратил, вероятно, на него внимание, или может быть, что-нибудь другое подобное навело его на мысли, он сказал:

— На тайфунчики не обращайте внимания, еще один или два, и вернется чудесная погода, и весь сентябрь и октябрь, а может быть, и половину ноября будет стоять наше осеннее лето.

Вечером пошел дождь, и ветер поднялся и креп, превращаясь в тайфун…

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза