Читаем Дневники 1930-1931 полностью

Орлиное гнездо: каштанка, умру с буквой ять.

Лотос.

Барс.

Бригада.

Бражник.


Нет разлуки большей на свете, чем была моя разлука {274}, расстаться с белым светом, с глазами. Но так устроена природа, что если одно потеряешь, то это находишь в другом: сколько на свете было слепых музыкантов! {275}И так я, сам не зная того, стал заменяться в себе каким-то другим содержанием: похоже, как будто раньше мне, как ребенку, нужно было погремушку сломать и зачем-то узнать, что там гремит. Я и теперь не утратил к тому интереса, но мне теперь и не нужно ломать: я посмотрю на вещь в родстве ее с другой и потом догадаюсь. Я стал догадываться о всем по себе. И раньше я по себе узнавал, но в небольшом кругу: себе подобных я узнавал. А теперь через утрату я со всем вступил в родство, то, о ком мне нужно узнать, в того и превращаюсь и узнаю.

Я знаю, вы думаете — вот как доволен собой человек. Нет, это неправда — очень редкие минуты, когда я доволен и спокойно живу без тревог — почти никогда! но я постоянно бываю рад, если на досуге посмотрю на себя, кем я был перед тем, как увидел в первый раз Хуа-лу, и теперь…

Я живу в постоянной тревоге и переменах, и так много было перемен, что я о себе вчерашнем могу рассказать, как о нем. Вчера он вздумал <1 нрзб.>из нашего города, с ним была женщина…

Я себе вчерашнему — я рад.

И стану собирать тех, кого нашел — я рад.

Прощание со всеми…


Жизнь на земле — это единство, и каждое событие в ней есть явление целого (тем кто) — все-таки надо вперед понимать целое, чтобы узнавать его появление в частном. Иначе жизнь пройдет как суета.


Петровы Ирина Павловна, Всеволод Алексеевич: Ленинград, 40, Пушкинская, д. 6, кв. 21.

Жук Belutus <1 нрзб.>

Понемножку будет лючше.

Человек с киноаппаратом из Якутии весь в <6 нрзб.>

Человек этот пил водку стаканами <1 нрзб.>закусывал, что у него жена — балерина, <2 нрзб.>с ней не живет.

Понемножку будет лючше.


— Красота <1 нрзб.>.

— Значит дорого стоит.


Машинка.

Пенза (коса) ю.

Ювен-юн — повар.

Чи-сы-за (вишня).

Его мало-мал бог.

Мал-мал-мала человек.

Три купезы хлебник, <1 нрзб.>, прачка.

Бойка — сподручный мальчик.

Не хочу быть машинка, <1 нрзб.>купеза-машинка, а я не хочу.

Три мама (на один китайск. мальчик это хорошо).

Цветы из… мама, дети, старший брат.

Не пробует — русская бабушка <1 нрзб.>— а нос.


Жень-шень.

Между огромными до тонкого стержня прорезанными листьями манчжурского ореха речка бежит, и через нее лежит огромное голое серое естественное бревно: быть может, ствол того же ореха, родоначальника всех других. По этому дереву переходит речку весь в белом старый кореец, искатель жень-шеня, «белый лебедь», на которых, бывало, охотились, чтобы отобрать у него драгоценный корень… Китайцев, искателей корня, одетых в синее, называли «фазанами», и охота была и на них, так и говорили: на лебедей и фазанов.

Так переходил «лебедь» бревно, а у меня в руке было ружье для простых фазанов…

Валюта: жень-шень.

Горовой пост: жень-шень.

В бухте Разбойник.


Пересыльный питомник зверей АКО. Зав. с Командорских островов Николай Петрович Силантьев. На островах нет ЦРК, и потому там везде рабочие и служащие отлично питаются, пользуясь собственным хозяйством. В Седанке есть ЦРК, и рабочим есть нечего, и они, конечно, ищут, где лучше. Правда, как это, может быть, что рабочий несет лисицам мясо, молоко, кашу, а сам голодный, самому дома есть нечего.

Лисиц в 28 г. куплено в Канаде 60, в 1931 г. от них накопилось 500 — всего стало 560, из них отдано на Камчатку 212, осталось 348. Превосходное состояние лисиц. Американские дома. Служ.: 3 Зав-Помзав-4 смотр., теперь 3 смотр, потому все бегут.

Нужен холодильник на 5 тонн мяса — 1200 дол. Все расчеты хоз. посылаются в счетную часть АКО во Владивосток, здесь целый ряд учреждений АКО, где полная свобода калькуляции в отношении частей, лишь бы сходилось в целом. Так возьмем, напр., лошадь, купленную для птичника очень дорого у чёрта за куличкой, во время перевоза лошадь пала, туша была отдана в лисий питомник, а кстати, и ценность лошади 270 р. была приписана к лисьему питомнику. Но мало того, счетоводная база вдруг была перенесена на Камчатку, плыла она при скверных условиях и теперь наверно валяется где-нибудь и ждет Страшного Суда. Рано или поздно, конечно, суд наступит, и так часто слышишь: во-время ушел. Впрочем, день суда может и не наступить. Так, напр., лисий питомник потерял свое значение для АКО, на него целится звер. комбинат, Хабаровский техникум звероводства. При передаче очень легко переписать. Это отсрочивает день Суда, но не решает.

На Камчатке и Командорах хозяйство имеет столетнюю давность, но люди служили от году до двух, научатся и уйдут.


Котик. Миграция в Японию. Возвращается с картечью под кожей. Миграция в теплые воды. У американцев мигрирующих животных сопровождает охранное судно. Отбой секачей. Гаремы. Отрезают цепью тех, которые не имеют гаремов. Некоторые помирают, когда их гонят. Бьют палками.

Подсчет морских бобров (около тысячи). Морская капуста.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза