Читаем Дневники 1930-1931 полностью

Я залез на лесенку и устроился для наблюдения возле крыши. На рассвете недалеко от сенного сарая показался черный и важный рогач, навстречу ему шла оленуха, и он пошел ей навстречу, миновал и разминулся с ней, как будто шел по своим делам дальше, но только она миновала его, как вдруг он перевернулся и за ней, она в рысь, и он, она во весь дух, и он тоже во весь дух, и так оба исчезли в кустах.


Направо у подножья горы, закрывающей восход солнца, в траве было несколько оленух, не менее десятка. Из этого стада вышли два рогача и стали подниматься по горе, медленно расходясь под углом, потом оглянулись и стали медленно сходиться, пройдут по два шага, станут и долго стоят… Между тем, внизу возле гарема, замаскированный от наблюдения высокой травой, обнаружился громадный рогач. Так являлся гон на рассвете: стадо оленух в траве под горой, и возле них ходит рогач, повыше на горе стоят два рогача-ассистента, неустанно следя друг за другом. Потом солнце вышло из-за горы, ослепительно засверкала трава, и наблюдать оленей на этой горе стало невозможно. На другой же горе рогач уводил за перевал оленух. В распадке, заросшем широколиственными кустами, слышался рев на все лады и просто и-и-и (свист) — о-о (рев) и ав-ав — вроде как бы ругался. Можно было понять, что издали не хватало много других побочных звуков рева.


Дома перед чаем Дулькейт обратил мое внимание на странный звук — в сенях вроде как бы ветер гудел о проволоку телеграфного столба. Этот звук прерывался, и опять гудело. Вот уже несколько дней гудит. Китаец-огородник сказал, что это к войне, но если уж отдаваться суеверию, то лучше бы надо было сказать, что от войны, потому что война Японии с Китаем уже началась. Дулькейт думает, что это где-нибудь застряла ночная бабочка бражник и, пытаясь освободиться, иногда гудит крылышками. Он рассказывал, что на Сучане ночью бывает столько бабочек, что явственно слышится шелест множества крыл.


После чая пошел в Старый парк, снимал против солнца горный камыш. Не доходя мыса Шульца сбился с тропы, но потом нашел ее и, перевалив сопку, увидел голубую падь и сторожку.


Вечером, когда Медведица седьмую звезду своего хвоста вытаскивает из-за хребта, опираясь углом своей кастрюльки на хребет, как раз в этом месте слышался рев рогача. Он очень редко повторялся и еще где-то слышался далеко, а больше ничего не было.

Утром при звездах на том же месте ревел олень и еще против места и направо. На рассвете возле сарая показался черный важный рогач, навстречу ему шла оленуха, и он пошел к ней навстречу и сначала миновал ее, но потом перевернулся и пошел за ней, она побежала и он, важный, черный, устремленно побежал за ней, и оба исчезли.

Направо у подножия горы, закрывающей восход солнца, в траве было много оленух, отсюда вышли два рогача и стали, восходя на гору, расходиться под углом, потом стали и начали медленно сходиться, пройдут два-три шага и станут и стоят долго. Между тем внизу между оленухами оказался громадный рогач — оленухи кормились. <3 строчки нрзб.>рев разнообразный — и-о-о и ав! ав! ав! (в темноте дерутся).

Конец.


Бражник чудит (китаец: война с Японией). Солнце поднялось и закрыло все, что делалось на сопке, только видно было, как рогач повел вверх оленуху <1 нрзб.>(ужасно сверкала роса) и на другой стороне оленуха стала уходить в кусты. В распадке слышался рев (гав-гав-гав).

Бражник.

Гудит!

Дулькейт-исследователь: энтомология — какое-нибудь большое насекомое: шелест клыльев. Скорее всего, это бражник… Позвали китайца (слова) — это перед войной: война Японии с Китаем. Осмотрели: бражник гудел.


Чем старше олень — уши длинней и голова длинней, лобовая кость шире и выпуклей, окраска темная с ясными пятнами, есть совсем темные — пятна сливаются в полоски, бывают светло-серые без всяких пятен (зимой) — только серые.


Весной на скалах показывается мох, любимый оленями — скользнет и упадет, а то нависший снег — зимой держит, весной обваливается.

Чистогоры.

Прорыв (голубь).


Объективно причина: оленуха наступила на крыло голубя — все 300 оленей бросились и прорвали сетку.

Лунною ночью олень виден, и к нему близко можно подойти, вплотную, п. что он чувствует себя хозяином — в эту ночь слышались сухие удары рогов.


Фазаны — добровольные куры.

Пейзаж теней в редеющей тайге: очень яркое солнце, и я узнал, что саек, по тени на его спине: уши и еще что-то — что? Пригляделся: саек.

1. Полная оленья семья.

2. Переход оленух через падь.

3. Двойная тень уха.

Пейзаж теней.


Опыт побега. Васил. Ив. Левчук арестовал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза