Дневники 1932-1947 гг

Погиб журналист в многодневном бою.
Он жизнь свою отдал с любовью (от Буга в пути к Приднестровью)
Послал перед смертью в газету свою
Статью, обагренную кровью.
Редактор мгновенно статью прочитал
И вызвал сотрудницу Зину,
Печально за ухом пером почесал,
И вымолвил:
— Бросьте в корзину!
На утро уборщицы вымели пол,
Чернила на стульях замыли.
А очерк его на растопку пошел,
И все журналиста забыли.
И только седой старичок метранпаж,
Качнув головою, заметил:
«Остер был когда-то его карандаш,
И с честью он смерть свою встретил»
А жизнь фронтовая плыла и текла,
Как будто ни в чем не бывало,
И новый товарищ поехал туда,
Где вьюга войны бушевала.

А в октябре — ноябре, во время Киевского окружения, и сами авторы сложили безвестно свои головы.

В. Поляков, И. Френкель. Южный фронт, 1941 г. (на мотив «Умер бедняга в больнице тюремной»)

Работал бедняга спецкором военным,
Долго родимый страдал.
Днем он и ночью работал бессменно:
Заметки он с фронта писал.
Вот присылают ему три заданья,
С грустью он сел в грузовик.
Тихо сказал он друзьям: до свиданья!
И головою поник…
Только проехал он два километра
Думал дела на мази
Вдруг под порывами сильного ветра,
Села машина в грязи.
Вылез, бедняга, а грязь по колено,
Стал он машину толкать.
Долго толкал он ее постепенно,
Она продолжала стоять.
Все же под вечер на фронт он явился,
Скудный добыл материал.
Но телеграфа в тот день не добился-0
Время лишь зря потерял.
Сутки не ел, был обстрелян нещадно,
Долго бомбили его.
Было обидно до слез и досадно
Он не привез ничего…
Встретив, друзья его долго молчали,
Что же им было сказать?
Всю глубину журналистской печали
Трудно в словах передать.

Надо будет достать еще песенки южан. У низ есть чудная песня «Давай закурим». Да, один коллекционирует песенки, а вот Фаб. Гарин на Калининском фронте завел «вдовье поминание» — список журналистов, погибших на фронте. У него — 55 фамилий.

Немцы начали пробовать налеты на Москву. 5 сентября вечером была тревога — от 7 вечера до 7:45. Летело 70 бомбардировщиков, сбили на подступах!! Зенитки не били. Вчера утром (в 9 ч.) была тревога — кончалась через час без стрельбы.

Говорил по вертушке с Дунаевским. Он в Архангельске. Началась война в Арктике. Рейдер обстреливал Диксон, был и налет. Были попытки и на другие пункты. Бомбится Архангельск часто. Город пострадал, порт, дорога, заводы нет.

С фронта приехали Лидов, Эстеркин (Курганов), Калашников. Калашников был под Ржевом. Говорит — мало сил — и у нас и у них. Немцы висят в воздухе и непрерывно бомбят передний край. Большие жертвы. Наша авиация почти не противодействует. Продвижения у нас там нет. Чуть левее — по направлению к ж.д. Ржав — Сычевка мы за пять дней продвинулись на шесть километров, вообще же в этом месте (у дороги) наши войска продвинулись вперед от Погорелова Городища на 90 км. Пленные, взятые у Ржева, рассказывают, что под Ржев прибыла танковая бригада, предназначавшаяся на африканский театр: танки ее окрашены в желтый цвет.

Приехал Устинов с Брянского фронта. Там тихо, местные действия. То же говорит и Врошунов, прибывший с Северо-западного фронта.

Интересны фронтовые словечки.

— Брехливые новости — «сарафанное радио», «солдатский вестник» (это еще и в смысле узун-кулака, т. е. длинного языка), «агентство ОГГ» (одна гражданка говорила).

— ВПЖ (военно-полевая жена).

— Продукт 61 (водка).

12 сентября.

Был сегодня во 2-м гвардейском бомбардировочном полку авиации дальнего действия (дивизия покойного Новодранова). Ему вручали гвардейское знамя.