ДНЕВНИКИ 1973-1983

Вечерня в огромном, новеньком сербском соборе св. Лазаря, с двенадцатью священниками и при пятистах присутствующих. После вечерни – пятьсот человек на лекции! "Овцы, не имеющие пастыря"2 , но, значит, все-таки жаждущие чего-то – "живого слова". Конечно, помогла тема: "Женщина в Право славной Церкви". Своей лекцией – относительно доволен, ибо если не сказал всего, что я думаю или, вернее, чувствую, то сказал все-таки приблизительно так , как надо, в согласии с "видением", которое чувствую больше, чем "разумею". Это значит – не искал внешнего успеха, а это всегда самое трудное, ибо люди так хотят услышать то, что они уже думают, а не подниматься на следующий этаж.

До лекции заезжал к Павлу Мейендорфу. Острая жалость к их ребенку, которому предстоит целый год жить между жизнью и смертью, или, вернее, к ним; сознание трагедии, вскрывающей, до какой степени хрупки, обречены все наши "счастья". "Почему Бог допускает это?" Вечный вопрос без ответа. Вижу только один, наверное неполный: своим страданьем человек "приносит пользу" другим, нам: разбивает хотя бы на время бетон эгоизма, самодовольства, "жира", отделяющего нас от Бога больше, чем любые "прегрешения" и "помыслы". Это и есть, по всей вероятности, спасительный смысл страданий. Но "мир сей" ненавидит страдания и, если бы мог, просто "ликвидировал" бы всех страждущих.

1 Морис Клавель (стр.115): "Почему я так хорошо чувствую себя с атеистами, я имею в виду атеистов с непреклонными взглядами, и так плохо с христианами со слабой идеологией? Прошу прощения за то, что опять цитирую самого себя, но дело в том, что для подлинных атеистов Бог есть Бог. Атеисты мне говорят: "Если бы я верил, я б верил по-Вашему", и я их хорошо понимаю. Вера – это прожитый опыт, наличие которого они во мне уважают и отсутствие которого я уважаю в них. С другой стороны, вера – и здесь я возвращаюсь к Канту и апостолу Павлу – отличается от разума до такой степени, что я мог бы сказать, что с онтологической точки зрения разум не мог обнаружить Бога, не мог даже начать Его искать, потому что сам он погряз в грехе, неприязни и бегстве от Бога. Следовательно, христиане, пытающиеся прийти к Богу через разум или соединить в одно Бога и разум, являются в некотором смысле ослами, нагруженными реликвиями" (фр.).

2 Мф.9:36.

Книга H.F. Peters "Zarathustra's Sister"1 . О сестре Ницше, завладевшей его "наследием" и исказившей его. Всегдашний интерес к Ницше как к одному из тех прорывов , которые одни, в сущности, интересны и важны. Как это ни звучит банально, но ницшеанское восстание против христианства для христианства неизмеримо важно и, по-своему, ценно.

Великий вторник, 5 апреля 1977

Кончил книгу Петерса. Вторая часть – о том, как сестра Ницше "эксплуатировала" его наследие и докатилась до Гитлера, – меня мало заинтересовала. Интересен только сам Ницше, его "безумие", его страсть, его отрицание. Отрицание прежде всего XIX века, сквозь тональность которого "расслышать" христианство было нелегко.

Великая среда, 6 апреля 1977

Кончил Dickstein'a "Gates of Eden"2 и думал, что наряду с популярными в Америке курсами вроде "The Great Western Ideas"3 нужно было бы прочитать курс о "The Great Western Errors"4 no такому, приблизительному, плану: Руссо, или "Природа" с большой буквы, Просвещение, или "Разум" с большой буквы, Гегель, или "История" с большой буквы, Маркс, или "Революция" с большой буквы и, наконец, Фрейд, или "Пол" с большой буквы; причем главной общей ошибкой нужно признать именно "большую букву", превратившую каждое из этих слов в идол , в трагическую "pars pro toto"5 . Показать также все это как рассыпавшееся христианство и страшную вину христианства в этом "рассыпании". Вину не только "идейную", но, прежде всего, духовную ("духовность") и, так сказать, "практическую" (слияние с миром, принятие функций естественной религии, отказ от эсхатологии, с одной стороны, от hie et nunc6 – с другой).

Мне чужд, невыносим, кажется фальшивым в первую очередь теперешний христианский "discours"7 . He то , что говорят, но как говорят и потому, пожалуй, чувствуют. И также – растворение Греха в мелочной сосредоточенности на мелочах, непонимание того, что мелочность – даже "нравственная" – и есть сам Грех, то "a-version de Dieu"8 , про которую говорит Клавель, не-хотение Бога, потому что "мелочность" – легче, "религия" – легче.

Все растущее убеждение, что ничего, абсолютно ничего не достигается и не разрешается путем "дискуссий", споров и обсуждений, что все это аберрация нашего времени. Невозможно представить себе Толстого, Рембрандта,

1 Х.Ф. Петерса "Сестра Заратусгры" (англ.).

2 Дикстейна "Райские врата" (англ.).

3 "Великие западные идеи" (англ.).

4 "Великих западных ошибках" (англ.).

5 часть, выдающую себя за целое (лат.).

6 здесь и сейчас (лат,).

7 дискурс (фр.).