ДНЕВНИКИ 1973-1983

Кончил Berger'a "The Heretical Imperative"1 . Тоже требует раздумья. Особенно его утверждение, что для христианского богословия тема сейчас – не встреча христианства с modernity2 , а встреча с другими религиозными установками, и в первую очередь с Индией, с религией не встречи с Богом как Другим к Личным, а как "глубиной внутреннего"… Не знаю. Надо подумать. Подумать, прежде всего, над тем, что значит, что может означать такая встреча.

Понедельник, 13 августа 1979

В Крествуде, куда приехал (выехав из Лабель в четыре часа утра) на… похороны Флоровского! Сегодня вечером, в Трентоне (Нью-Джерси). Без года двадцать пять лет прошло с нашего разрыва в 1955 году. С тех пор видел его – именно и только видел – раза три, не больше. В последний раз в прошлом году на сорокалетнем юбилее семинарии: мы молча, "по-поповски", то есть "в плечико", – облобызались… В какой-то из его юбилеев – семидесятипятилетие в 1968 году? – писал ему, призывая все забыть dans la douce pitie de Dieu3 . Ответа не получил. По слухам, он остался "непримирим" до конца. Правя сегодня, сквозь ночь и туман, из Лабель на аэродром, пытался восстановить в памяти всю эту трагедию. Но бросил. Знаю только, что сыграл он в моей жизни большую – и положительную, и отрицательную – роль. Но это все "частное" и "личное". А о месте его в истории Православия говорить и писать еще рано…

В тот же день, в субботу, узнал о смерти В.В.Вейдле. Теперь, значит, нет у меня в мире этом ни одного из учивших меня. И, как я писал вчера Никите, наше поколение, по слову Тютчева, "на роковой стоит очереди…"4.

Изумительное лето. Две недели с Андреем. Потом – три недели пребывания в Лабель Сережи с семьей: это была огромная радость…

Работал: сначала над смертью ("The Celebration of Death"5 ), потом – над переводом моего "Great Lent"6 (все равно плохо, не то, не мой русский язык, но, слава Богу, кончил, а то висело на совести). Потом статью о Движении – "На перепутье", которой доволен. А в эти последние дни засел наконец снова за "Литургию"… Каждый день прогулки – со все большей, почти болезненной радостью о полях, небе, лесах, о Божьем мире… И почти все время – солнце, тепло.

Чтение "И возвращается ветер…" В.Буковского. Книга, очень мне понравившаяся. Мужество в чистом виде, без самолюбования и самовосхваления.

Альбер Камю, огромнейшая биография Лотмана. Скорее разочарование. В поверхностности всего этого французского блеска. Альбер Камю не выхо-

1 Бергера "Еретический императив" (ачгт.}.

2 современностью (англ.).

3 в кротком Божием сострадании (фр.).

4 Из стихотворения "Брат, столько лет сопутствовавший мне…": "Передового нет, и я, как есть, / На роковой стою очереди".

5 "Торжество смерти" (англ.).

6 "Великого Поста" (англ.).

466

дит в этой биографии "великим человеком", хотя именно таким хотел бы его представить автор.

Заметил: когда работаю ("творю"!), то не только меньше читаю, но как-то не хочется читать "серьезное". Может быть, чтобы не помешать внутри, подспудно идущей работе мысли, "созерцания"…

Все тот же интерес к феномену Хомейни в Иране, а также и к "падению" Картера, точнее – его неслыханному "провалу". Соединяю два этих имени, потому что и тут и там замешана "религия". И тут и там она – один из главных факторов "провала", распада, трагического…

Понедельник, 27 августа 1979

Крествуд. Вчера вечером приехали с Л. из Вермонта, где провели сутки у Солженицыных. Литургия: все (то есть пятеро Солженицыных, теща и А.Гинзбург) причащаются. А.И. больше чем когда-либо – отсутствующий, хотя и ласковый. Весь в своих "узлах" – с одной стороны: заканчивает сразу первую редакцию трех (!) "Мартов". А с другой стороны – все время: "наше направление", "наши люди"… Насколько я могу понять, враги – это все те, кто сомневается в стихийном "возрождении" России. Солженицыну нужна "партия" ленинского типа. Поразительно упрощенные осуждения все того же злосчастного Запада.

В субботу вечером дети, то есть три мальчика, устраивают "показной вечер": читают стихи (Пушкин, Блок, Цветаева), Игнат играет на рояле. Никакого кривляния…

Последняя запись была о похоронах Флоровского. Грустные похороны. Десять довольно-таки случайных священников. Без хора. Беспорядочная служба… Отец И.Туркевич говорил в начале, я – перед "Вечной памятью". Среди молящихся – несколько "верных", а также – Бродский (?).

В Лабель – в эти последние десять дней – писал статью-некролог о В.В. Вейдле. Читал письма – удивительные – Фланнери О'Коннор. А также роман А. Битова "Пушкинский дом" – непонятный, с претензией…

Вторник, 28 августа 1979. Успение

Первое погружение, вчера, в семинарию. В который раз! Все на месте, все привычно, все свое. Но именно привычка эта и пугает. Знаю, что ничто так не съедает – незаметно, но стопроцентно – времени, как она…