Дневники. 1973-1983

на "действие" – в церкви, в семинарии и т.д., на "решения" и на "ответственность". Как бы сказать? Меня постоянно вмешивают в дела, в которые я совсем – нутром – не хочу вмешиваться. Многие, если не все, считают меня, наверное, необычайно властолюбивым, амбициозным человеком, "активистом". Но, по совести, я знаю, что я этого не хочу и не ищу. Откуда же это и почему – всегда приходит? Я вмешан решительно во все и всюду, во всем оказываюсь своего рода "ответственным", если не козлом отпущения. И вот в 52 года я так и не могу решить: что мне делать? Принять это "вмешивание" и нести его – при всем внутреннем нежелании, отталкивании – или же пытаться освободиться? Что правильно, а что малодушие? "Il faut que chacun suive sa pente pourvu que ce soit en remontant…"1 . Но что делать, когда неясно, в чем именно моя "pente"?

Вторник, 21 мая 1974

Все эти дни – в суматохе и делах – ничего не записывал. Хочу, поэтому, отметить только главное:

В прошлый вторник вечером (14-го) – у Штейнов с Коржавиным, Борисом Зубок и Балашовым (только что из СССР). Их страстные споры между собой.

В среду 15-го – синод в Сайоссете, избрание владыки Сильвестра Временно Управляющим и т.д.

В четверг 16-го – ужин у нас оканчивающих студентов.

В пятницу 17-го – бесконечный совет профессоров.

В субботу 18-го – выпуск. Литургия с вл. Феодосием. Board of Trustees2 , обычные церемонии.

Наконец вчера – 20-го – поездка в Тихоновский монастырь для разговора с вл. Германом и вл. Киприаном. Главное – сама поездка, из-за невозможной красоты дня, цветущих лесов, залитых солнцем полей. Как будто принял ванну одиночества, счастья, тишины. После всех этих суетных дней это было острое блаженство.

Известие об аресте в Москве о. Дмитрия Дудко.

Среда, 22 мая 1974 . Отдание Пасхи

Вчера – весь день в Нью-Йорке. Разговор с таксистом-поляком: "В Америке слишком много свободы…" А в России – слишком мало. И то, и другое правда, но как решается это уравнение? И опять мне кажется, что прав Солженицын: свобода без нравственного этажа – сама себя разлагает. Этой свободе "учат" в университетах: страшная судьба женщин, погибших в Лос-Анджелесе в перестрелке с полицией, – все как одна "радикализировались" в университете.

1 "Каждый должен следовать своей наклонной, лишь бы она шла по восходящей" (фр.).

2 Попечительский совет (англ.).

Четверг, 23 мая 1974. Вознесение (до Литургии)

Вчера, после всенощной, исповеди. Каждому то же самое: освобождаться от пут мелочности. Мелочность – души, отношений, интересов, "забот" – не только мешает Богу в душе, она и есть сущность демонического. Падший мир – это, прежде всего, мир "мелочный", мир, в котором не звучит высокое. В нем и религия непременно становится мелочной. Искажение христианства не от "ересей", а от "падения". Падение – вниз, а внизу – мелочное.

Я хотел бы написать для себя, по возможности – абсолютно правдиво, в чем моя вера. Осознать тот строй символов – слов, настроений и т.д., что ее – во мне и для меня – выражают. Единственный важный вопрос: как объективная вера становится субъективной, прорастает в душе как вера личная? Как общие слова становятся своими ? "Вера Церкви", "вера Отцов" – но ведь тогда только и живет она, когда становится своей.

Суббота, 25 мая 1974

Два дня до отъезда к Солженицыну. Нарастание внутреннего волнения – "каково будет целование сие…"1 . А тут еще звонок за звонком – скажите С., передайте С., внушите С., попытайтесь убедить С., спросите С. Письмо от Никиты: "С. издерганный…" Изгнание для него гораздо труднее, чем могло казаться сначала. Нетерпеливый. Требовательный.

И все же – хорошая тишина внутри, мир. Будет то, что нужно и как нужно.

Понедельник, 17 июня 1974

Вчера вернулся из Европы. Сначала – с 28 по 31 мая – у Солженицына в его горном уединении, вдвоем с ним все время. Перепишу сюда записки из моей книжечки, которые я набрасывал там, каждый вечер. И уж только потом, может быть, смогу подводить "итоги" этим – самым знаменательным – дням моей жизни.

Потом – Париж, съезд Движения, неделя суеты, встреч, разговоров.

А с 10 по 15 июня с Льяной в Венеции, в золотом свете этого удивительного города. Такой "anticlimax"2 солженицынским дням… В Венеции же прочел второй том "Гулага".

"ГОРНАЯ ВСТРЕЧА"

(переписано из записной книжки, которую я брал с собой в Цюрих)

"Горная встреча" – из надписи, сделанной С. на подаренном мне карманном "Гулаге": "Дорогому о. А.Ш. в дни нашей горной встречи, к которой мы давно приближались взаимным угадыванием…"

1 Лк.1:29.

2 спад, разрядка напряжения (англ.).

Вторник, 28 мая 1974