Дневники. 1984

Передача состоялась в день закрытия сессии Верховного Совета РСФСР. В качестве гостей были Дмитрий Афанасьевич Волкогонов и Давид Никитич Кугультинов. Кугультинов — о русской прозе. У Волкогонова — много странной грусти. Его предложения на сессии не прошли.

Еще за день раньше, в четверг, вместе с Саней Авдеевым ездили в Филимоново (по Киевскому шоссе), в 5-й психоневрологический интернат. Разрушенный бесцельно монастырь. Потрясло забытое между этими домами кладбище. Его уже несколько лет назад закрыли, но там лежат предки тех, кто сейчас живет в этих домах. Все кладбище окружено холмами свиного навоза: продуктов в магазинах нет, а надо кормиться, разводят свиней. Свиной навоз — между могилами, и моча уходит в подпочвенные воды... В передаче на фоне съемок из Филимонова цитировал Евангелие от Иоанна.

13 ноября, понедельник. Вероятно, я охладел к дневнику. События: на 7-8 был с Валей в Болшево. Читал «Записки баловня судьбы» А. Борщаговского. Прочел запоем — это моя эпоха, воспринятая по радио и через заголовки газет. Здесь взгляд изнутри, со знанием дела. Довольно объективно, хотя, естественно, акцент «на своих». Но и своих не щадит: ужасно разделывается с Я. Варшавским — «соавтором» драматурга Сурова. В телефонном разговоре А.М. подарил мне еще подробность. Черновик пьесы «Зеленая улица» Сурова сделал К. Рудницкий. В журнальной публикации «Записок» его пощадили — только что умер.

Из событий. Смотрел фильм «Сочи — темные ночи» Пичула. Любит автор эту полуживотную, полудуховную жизнь.

Вчера был в оперном театре Станиславского и Немировича-Данченко «Кофейная кантата» Баха и «Колокольчик» — восхитительные спектакли, но несмотря на воскресный день, народа нет. Это — культурные потребности народа.

Сегодня пленум СП РСФСР. Сейчас иду.

14 ноября, вторник. Весь день шел пленум. Все крутились вокруг еврей­ского вопроса и вокруг захвата еще одного журнала. Весьма порядочная грязь. Уровень аргументации моих коллег — ужасающий. Все разговоры вокруг Синявского и Гроссмана. Я не все понимаю, хотя система доказательств коллег мне ясна. Конечно, в Гроссмане велико еврейское интеллектуальное высокомерие. Говорить и думать об этом не хочется. Проголосовали за уход Ананьева. А собственно, чего так переживать за очень среднего писателя, взобравшегося на этот воз неизвестно каким образом, не за наш ли это счет? Бог с ними...

Во время перерыва довольно много говорил с Кимом — очень интересна система внутренней ограниченности. Говорили о студентах. Он о своей методе: вытянуть из каждого только то, что свойственно лишь ему. Надейтесь на нутро. Надейтесь на одиночество.

26 ноября, воскресенье. Вчера поздно позвонили со «Взгляда». Попросили выступить после Дмитрия Васильева. Поразился открытой неприязнью к строю и происходящему в студии. Оставляю пока вне записок, что случилось. Все воскресенье писал реплику для «Литературной России».

ВЗГЛЯД НА «ВЗГЛЯД»

24 ноября меня пригласили принять участие в популярной передаче Центрального телевидения — программе «Взгляд». Эту передачу готовят работники молодежной редакции. Они попросили меня высказать отношение к деятельности общества «Память» и поучаствовать в небольшой дискуссии, которая должна была состояться в студии после телеинтервью одного из руководителей «Памяти» -Д. Васильева.

За два часа до эфира я посмотрел это интервью и составил для себя план выступления.

В два часа тридцать минут началась передача, которая «живьем» пошла для жителей Дальнего Востока и самых ранних в нашей стране часовых поясов. Одновременно велась видеозапись, с которой эту передачу повторили для зрителей Восточной Сибири и т.д.

Я сказал в эфире все, что счел для себя нужным и необходимым, и у меня не возникло ощущения, что я покривил душой и сказал не то, что думаю.