Читаем Дневники полностью

Кузнецов: Советскую. Дайте процитировать. (Достает записку).

Прокурор: Нечего цитировать.

Кузнецов: Я собирался привести цитату из «Нюренбергского процесса», Москва 1970, под редакцией Руденко.

Прокурор: Вот Вы обижены на Советскую власть, но ведь Вас осудили за преступление, а Вы не исправились. Ваша характеристика из мест заключения говорит, что Вы отлынивали от работы и Вас перепели в тюрьму, почему?

Кузнецов: Я люблю заниматься самообразованием, есть люди, которые это любят, а в тюрьме хорошая библиотека и время для занятий.

Вопрос: Вы делали кастет?

Кузнецов: Да.

Вопрос: Залмансон Сильва говорит, что делала она.

Кузнецов: Она слишком много на себя берет.

Вопрос: Кто Вам говорил, что Федоров и Мурженко должны быть привлечены для прикрытия национального характера этой акции?

Кузнецов: Бутман. Но я Федорова и Мурженко привлек до этого разговора, который состоялся 1-2 мая, тогда, как я говорил с Федоровым в 20 числах апреля.

Вопрос: Вы говорили Федорову о том, что в группе одни евреи? Кузнецов: Да.

Вопрос: Как к этому отнесся Федоров?

Кузнецов: Так, как мог отнестись Федоров (в смысле, что Федоров не антисемит – пояснение автора).


Допрос Залмансона Израиля (21 год).

Израиль Залмансон, брат Сильвы Залмансон, 1949 г. рожд., самый молодой из подсудимых. Студент Рижского политехнического института, в июне 1970 г. сдал все экзамены за IV курс.

Он говорит о том, что хотел попасть в Израиль потому, что он еврей. Его семья уже получала вызов в 1965 г., но тогда отец решил не уезжать, и лишь потом появилось предположение улететь, тем более, что согласие дали сестра Залмансон С, ее муж Кузнецов и позже его брат Вульф. Он не считает, что наносил вред СССР, он не видел другого пути. Считал, что материального ущерба СССР не понесет, так как самолет вернут и вообще об этом не думал. Подписи под обращением (завещанием) поставил не только за себя, но и за других, потому что не придавал этому значения, и вообще не прочел внимательно. Отвечая на вопросы, старался выгородить свою сестру Сильву в печатании литературы и Кузнецова в изготовлении дубинок – сказал, что их делал он сам.

Во второй день суда, хотя много говорили об обращении, текста его зале и суду не зачитали.


Допрос Мурженко

Алексей Мурженко, 1942 г. рожд. Жил и работал в Лозовой, учился заочно. Начал с причин, побудивших принять участие: неустроенность, не попал в институт, нескладно в семье. Обвинение основывается на моей первой судимости, но я не согласен, так как никогда после освобождения не занимался распространением антисоветской литературы, не высказывал антисоветских убеждений, не читал самиздат. Не согласен с обвинением: 1) Действовал, исходя из антисоветских убеждений – причины были чисто личные, 2) что занимался подготовкой дела – не было этого, впервые в Ленинграде в день свершения – 14/VI, 3) что собирался присвоить самолет – был уверен, что самолет вернут.

Все узнал через Федорова и без подробностей. Результаты моих неудачных попыток устроить жизнь после лагеря явились решающими в моем желании покинуть СССР. Никаких инструктажей не получал, когда утром Кузнецов дал мне дубинку, я спросил: Зачем? И тот ответил: «На всякий случай». На вопрос, что я должен делать, Кузнецов сказал «сориентироваться на месте».

Судья сказал, что «так не бывает», а Мурженко ответил: «но так было».


Судебное заседание от 17 декабря 1970 г.


Допрос подсудимого Хнох Арье, 25 лет, 1944 г. рождения.

Рабочий. А. Хнох воспитывался в семье, где говорили по-еврейски, соблюдали все традиции и праздники. Считает, что будущее евреев как нации реально только в Израиле. Подавал заявление в ОВИР, но получил отказ. Один из работников ОВИРа сказал ему, что он слишком молод и его не выпустят. Считает, что отказ евреям в выезде в Израиль является нарушением Всеобщей декларации прав человека. Был соавтором писем Косыгину, секретарям компартии и У Тану, но уверен, что в этих письмах не было ничего клеветнического и антисоветского. Был задержан вместе с тремя другими – Хнох Мери, Пенсон, Залмансон Сильва в 3 часа утра 15/VI в лесу около Приозерска.

Считаю себя евреем, всегда хотел и хочу жить на своей Родине. СССР считаю родиной только формально. О полете узнал от Менделевича и сразу согласился. Раньше заявления в ОВИР не подавал по личным мотивам (только 23 мая женился на Мери Менделевич – ныне Хнох).

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже