Дневники

Некоторые газеты теряют терпение, потому что мы не делаем большего в помощь СССР. Не знаю, намечаются ли какие-то действия, кроме воздушных налетов, но, если ничего не предпринимать, это само по себе тревожный симптом, помимо вероятных военных и политических последствий. Ведь если мы не можем осуществить наземную операцию сейчас, когда 150 немецких дивизий заняты в России, когда же, черт побери, мы будем на это способны? Я не слышу никаких разговоров о перемещении войск, так что, очевидно, никакой кампании, по крайней мере со стороны Англии, не готовится{481}.

Единственная новость – Бивербрук начинает массированное производство танков, как в прошлом году – самолетов. Но это не принесет плодов раньше, чем через несколько месяцев, и нет ни намека на то, где эти танки будут использоваться. Не могу поверить, что их собираются использовать для отражения немецкого вторжения. Если б немцы могли переправить сюда большое количество танковых соединений, т. е. если бы они полностью владели морем и воздухом, мы должны были бы уже проиграть войну.

Никакого разговора о формальном союзе с Россией, вообще ничего, проясняющего наши отношения, несмотря на более или менее дружественные высказывания с обеих сторон. Мы не можем, конечно же, идти на существенный риск, пока не будет гарантировано, что они в надежном союзе с нами, т. е. продолжат бороться, даже если сумеют отразить вторжение.

Никаких достоверных новостей с фронтов. Немцы перешли Прут, но, по-видимому, пока еще спорно, перешли ли они Березину. Сообщения о нанесенном ущербе с обеих сторон очевидно лживы. Русские заявляют, что немцы потеряли уже 700 000, т. е. около 10 процентов всей армии Гитлера.

Изучил ряд католических газет, также несколько экземпляров «Истины» (Truth){482}, чтобы понять, каково их отношение к нашему квазиальянсу с СССР. Католические газеты не стали пронацистскими и, вероятно не станут. «Линия», очевидно, такая: Россия объективно на нашей стороне, и ее следует поддерживать, но не должно быть формального союза. Журнал «Истина», который ненавидит Черчилля, в целом занимает ту же позицию, но, пожалуй, на градус более антирусскую. Некоторые ирландские католические газеты сделались теперь откровенно пронацистскими, по-видимому. Если так, то это вызовет схожий отклик в США. Интересно посмотреть, будет ли навязанная ирландской прессе «нейтральность», запрещающая ей высказывать оценки о любой из воюющих сторон, распространяться теперь и на Россию, поскольку Россия вступила в войну.

Народное собрание проголосовало за «решительное продолжение войны» – всего через две недели после того, как требовало «народного мира». Ходят слухи, что, когда новости о нападении Гитлера на Россию достигли нью-йоркского кафе, где общалось несколько коммунистов, один из них, как раз выходивший в туалет, вернувшись, обнаружил, что за время его отсутствия «линия партии» изменилась.

28.8.41

Теперь я однозначно сотрудник Би-би-си.

Линия Восточного фронта в той мере, в какой линия существует, теперь проходит примерно через Таллин, Гомель, Смоленск, Киев, Днепропетровск, Херсон. Немцы заняли территорию большую, чем сама Германия, но не уничтожили русскую армию. Три дня назад британцы и русские вторглись в Иран, и иранцы уже сдаются. Никаких известий невозможно получить о движении войск в этой стране. У них есть лишь около месяца, чтобы начать что-то на континенте, и я не верю, чтобы они собирались это делать. Между строк декларации Черчилля – Рузвельта можно прочесть, что в Америке антигитлеровские настроения поостыли из-за вторжения в СССР. С другой стороны, нет признаков, чтобы в нашей стране из-за этого возросла готовность к жертвам и т. д. Все еще раздаются упреки, что мы мало чего делаем в помощь СССР, но эти голоса единичные. Думаю, кампанию в России можно назвать делом решенным в том смысле, что Гитлер не сумеет этой зимой прорваться к Кавказу и Ближнему Востоку, но и отступать он не собирается и пока что причинил больше ущерба, чем потерпел. В настоящее время до победы еще далеко. Нас ждет долгая, страшная, выматывающая война, и все будут становится всё беднее. Новый этап, который я предвидел заранее, теперь начинается, а квазиреволюционный период, началом которого был Дюнкерк, завершился. Следовательно, я заканчиваю и этот дневник, как я намеревался сделать, когда начнется новый этап.

Это последняя запись в первом оруэлловском Дневнике военного времени. Дальше перерыв до 14 марта 1942 года.

Второй дневник военного времени 14 марта 1942 – 15 ноября 1942