Дневники Апокалипсиса (СИ)

Холод, поселившийся в наших отношениях, воздвиг между нами настоящую пропасть. Я был категорически против. Маша же не представляла, как можно жить дальше.

— К чему вечность, если в ней нет места для любимого человека?

Происходящее с ней напоминало психическое расстройство.

— Мы не можем сойти с ума, любое отклонение с легкостью корректируется… Успокойся, отформатируй память, повысь в крови уровень эндорфинов. Хочешь, улетим куда-нибудь? Вспомним как мы жили когда-то…Помнишь? Еще тогда? В конце концов, у нас могут быть еще дети…

Но она не хотела ничего слышать. В ней словно включилась программа самоуничтожения. Я был вынужден уступить. И через девять месяцев в нашем доме снова раздался детский плач… Плакала Варя… Новая, возвращенная к жизни благодаря божественным технологиям.

Для Маши, это было спасением. Для меня безумием. Выдержать подобное оказалось выше моих сил. Они остались на Земле, а я отправился за пределы пояса астероидов.

К тому времени политический кризис разросся до невероятных размеров. Его уже трудно было скрывать от общественности. Из закрытых совещаний, тайных встреч и договоренностей он уже вовсю выплеснулся в публичную сферу. Активно шли агитационные компании как за полный доступ любого желающего к преображению, так и полного запрета. Стороны уже не желали искать компромисс.

Сторонники запрета сосредоточились вокруг главы межпланетной конфедерации Марка Саусера. Они имели большинство в парламенте, но голосование без учета мнений долгожителей, хозяйничающих в дальнем космосе, грозило расколоть Солнечную Систему. Возник временный паритет. Однако, стороны активно готовились к грядущему противостоянию. Уже никого не волновало, сколько особей останется жить вечно. Главный вопрос заключался в том, кто получит контроль над технологиями.

Живущие на Земле оказались куда в более сложном положении. Их экономический уровень был намного выше и позволял очень многим перейти на следующую ступень эволюции. Те же, кто обосновался вдали от голубой планеты, зачастую имели дело с населением победнее. За пределами пояса астероидов люди жили в стесненных условиях, и контролировать их было намного легче. Честно говоря, во многих малых мирах уже давно царила безраздельная тирания.

— Они ввели временный мораторий! — радовался Павел Марвус, когда я впервые посетил Эриду. Он едва перебрался сюда с Плутона и, не жалея сил, выкорчевывал заразу свободомыслия. — Какие же они кретины, эти избранники союза планет! Да плевать мне на местное население. Вечная жизнь каждому — всего лишь уловка, с помощью которой я собираюсь выдавить из них согласие на равноценный доступ к технологиям и равноправие. Вот увидишь, мы заткнем за пояс этих… таких идиотов я еще не встречал! Они пытаются привлечь на свою сторону всех, кому не лень — бедняков, не способных оплатить свое преображение и от этого изнывающих от зависти, поборников всеразличных культов… Тоже мне, хранители сокровенных качеств человека! Ты слышал, Тот, что они выдумали? Смерть — это естественное свойство человеческой природы. Оно должно быть сохранено в неприкосновенности! Каждый имеет право на смерть!..Ничего, очень скоро дальний космос будет принадлежать только нам! — президент рассмеялся. — Конечно, среди моих соратников полно недоумков, которые только и мечтают отдать божественные технологии нищим. Безмозглые болваны, ничего не понимающие в политике. Мне с ними не по пути! Тот, а ты на чьей стороне?

— Я альтруист!

Марвус закашлялся, но быстро взял себя в руки.

— Отлично, мой друг. В конце концов, какая разница что тобой движет — любовь к прогрессу или политическая целесообразность? Главное, ты с нами!

Выйдя из дворца Павла я отправился в город. Мне хотелось все обдумать, тщательно взвесить и снова удариться в политическую борьбу. С головой окунуться в заботы, увеличить свое состояние и в этом найти утешение. Забыться.

В глубоких подземельях я зашел в пещерный храм…

В отблесках горящих свечей стояли люди, звучало стройное пение… Девочка лет пяти, вероятно, узнала меня и, с любопытством разглядывая, спросила:

— Вы дядя, который живет всегда?

— Что-то вроде того, — с улыбкой ответил я.

— И у вас в голове роботы? — поинтересовалась она с детской непосредственностью.

— Да… можно сказать и так!

— А где же у вас душа? — девочка бережно, будто держа на руках живое создание, прижала к груди маленькую цветную куклу.

— Не знаю… Наверное, у меня нет души!

— Как же вы собираетесь жить вечно? — она ласково разгладила своей игрушке волосы, — Даже у Хейли есть душа, — она повернула ко мне пластиковое лицо старенькой куклы.

Я не знал, что ответить и, немного раздосадованный, вышел на улицу.

— Кто я? Куда иду? — думал я, направляясь по темным тоннелям вниз. — Свободный пилигрим, беззаботно путешествующий по дарованной мне вечности! Ибис, — так однажды назвала меня Маша.

— Я поняла, кого ты мне напоминаешь! — в шутку сказала она, когда я в очередной раз принялся рассуждать о научном прогрессе, преобразившем человека и всю солнечную систему.