Дневники апокалипсиса (СИ)

Я почти сразу отключилась, и когда проснулась, фургон стоял, за окном было темно, а по салону разносился вкуснейший аромат. Господи, да я почти два дня не ела, дошло до меня и я приподнялась на локтях посмотреть, кто и что там готовит. В конце дома на колесах располагалась кухня, у плиты стоял Калеб и что-то готовил. Я осмотрелась, во-первых, у нас был свет, как потом объяснил Джон, благодаря солнечным батареями на крыше, я лежала на одной из шести лежанок ( по три с каждой стороны, как в поезде), между кухней и, назовем ее спальней, стояли пара небольших кресел, в одном из которых сейчас сидела Аня, пара стульев и стол. Так же я заметила две двери – душ и туалет. Между спальней и кабиной расположился своего рода кабинет- длинная столешница, плотно заставленная мониторами, такими же как и в первом фургоне. Да уж, действительно дом, в таком любой конец света можно пережить. Мы с Кэт лежали на нижних кроватях, Джон читал книгу на полке над Кэт. Я подумал, что не хотелось бы, чтоб огромный Калеб спал надо мной) и если что – решила поменяться с ним местами. Кэт лежала напротив меня и выглядела очень плохо, она была бледной, под глазами появились темные круги, потрескавшиеся губы – ей срочно нужен доктор.

Привет, спящая красавица, отложил книгу Джон, повернувшись на бок ко мне лицом.

-Надо тебе повязку поменять, смотрю, она опять кровоточит, – и он спрыгнул на пол. Пока Джон возился со мной, испытывая мою нервную систему на прочность своей близостью и прикосновениями, Калеб начал греметь тарелками и раскладывать наш ужин. Аня ему помогала, расставляя все на столе и сегодня был воистину пир на весь мир: Калеб приготовил спагетти с фаршем, зеленым горошком и помидорами, салат из свежих овощей, заварил в большом чайнике ароматный чай и нарезал бисквитный рулет. Ебушки-воробушки, мне так хотелось есть, что я, наверное, сейчас и овсянку приняла бы за манну небесную. Джон помог мне встать и проводил до кресла, в которое бережно усадил, чем снова вогнал меня в краску, и вернулся к Кэт, Аня уселась в соседнее и мы немного поговорили. Джон возился с Кэт, ее рана выглядела ужасно – до сих пор кровоточила, а края обрели зеленовато-серый оттенок. Джон сделал ей укол, потом закрыл жалюзи на окнах, вернулся к столу и мы принялись за еду.

Конечно же, больше мы так не пировали, как в первый день, но даже в режиме экономии еды нам не приходилось так голодать, как в клинике доктора Мартина. Мы ехали уже несколько дней, останавливаясь на ночь в каких-нибудь полях, подальше от людей, и действительно, по ночам нас практически никто не тревожил снаружи. Иногда мы видели одиноко бредущих вдоль дороги зараженных, еще реже – живых, но к нам они не рисковали подходить. Лишь однажды какая – то парочка свернула к нам с дороги, но испугавшись вышедшего к ним Калеба мгновенно ретировались. Днем мы ехали, как говориться, куда глаза глядят, тормозя лишь, чтоб поискать что-нибудь в магазинчиках на заправках и набрать бензин. Как я не спрашивала, но ни Джон , ни Калеб не говорили о произошедшем в больнице и почему нам надо было оттуда уехать. Я часто думала про погибших, но кроме Эммы мне никого  не было жалко. Я решила, что доктор проводил какие-то опыты над заражённым, возможно, ими были пациенты клиники, возможно, кого-то он специально заражал, и скорее всего именно так и заболела Лиззи. Когда я озвучила свои мысли моим спутникам, то в ответ, естественно, не получила никаких ответов. Но, как мы знаем, молчание знак согласия, и я уже практически была твердо в этом уверена, хотя все равно не понимала, почему мы не вернулись в клинику. Кэт все еще была жива и меня удивляло, откуда у нее столько сил бороться за жизнь. Когда она приходила в себя мы пытались ее кормить и давали воду. Она находилась в постоянном забытье, не понимала, где она и вряд ли нас узнавала. Последние пару дней у нее был жар и никто уже не надеялся на то, что она выживет.

Бог знает на какой день пути утром мы позавтракали, Калеб сел за руль и мы снова поехали, однако, в этот раз, Джон показал ему что-то на карте, которую мы нашли на одной из заправок. Калеб даже улыбнулся и, как мне показалось, с бОльшим воодушевлением вел фургон. Антибиотики закончились вчера, видимо по-этому Кэт температурила, и мы сидели и размышляли, где их можно было бы раздобыть. Никакие мысли в голову не шли, разве что свернуть в какую-нибудь деревню (из Лондона мы давно выехали) и попытать счастья там. От нечего делать мы с Аней играли в морской бой, устроившись в креслах, парни – в кабине, и нам было видно, как они то и дело сверяются с картой и что-то обсуждают.

-Думаешь, мы едем в какое-то конкретное место?- спросила Аня, совершенно беспардонным образом подбив подряд три моих последних корабля.

Хотелось бы верить, надеюсь там больница или типа того, я отложила исписанный лист.