Дневники белокурого демона (СИ)

Наташа – маленький последовательный эпизод о так и не заполненной пустоте, о неудачной попытке избежать одиночества. Если два одиночества соединить, получится одиночество, помноженное надвое. Понимания недостаточно. Родственности душ слишком мало. Особенно, когда навязчиво выдергивает вновь и вновь из любого омута один и тот же канат. Удерживающий от падений и не позволяющий взлететь выше забора. Олег. Только Наталья смогла выносить его шлейф, растянутый на всю мою жизнь. Умудрившаяся вписаться в непрерывное кружево моих метаний. 

Но я снова ушёл к нему. Как уходил всегда, чтобы снова его покинуть.

Ангельская бестия улетела.

Пустота. Безбрежная безымянная пустота. Чего я искал? Любви? Вряд ли. Постоянства? Смешно. 

Права на то и другое. Наличие справедливости важнее её практического применения.

А может, я подспудно искал то, что сможет заставить меня остановиться в моих поисках. И что я нашел? Разве это не остановило меня? Разве это не наказание за причинённую другим боль? Разве это не есть воплощенная справедливость?

Мокрый асфальт под щекой. Обдирающее кожу движение. Артур не мог подняться. На это не было сил, и левая нога явно сломана. Пальцы на правой руке перебиты, кажется, до последней косточки. Но в общем кровавом облаке пульсирующей боли, окутавшем тело, отдельные вспышки почти незаметны. Лишь иногда, при резком движении или попытке преодолеть хоть небольшое препятствие, они бьют особенно сильно. В самое сердце, останавливая его, заставляя на миг захлебнуться в паническом неровном биении жизни.

- Вам кажется, что Вы пострадали из-за того, что Вы – гей?

Артуру хватило одного взгляда на этого надутого индюка Карловича, чтобы понять – сейчас будут разубеждать.

- Нет, это от того, что Красная шапочка разговаривала с незнакомцами в опасном лесу, - неприятным писклявым голосом манерно пропел он. – При моём образе жизни такой исход меня не удивляет, только и всего, - уже со спокойным холодом в будто вырезанных из газетного заголовка словах.

- Вы искренне считаете, что такого не могло случиться с кем-то другим? – снисходительность улыбки психолога покачивается в водяной плёнке стремительно затягивающей глаза.

- Я искренне считаю, что умею считать. А полагаю я, что к любой беде ведёт цепь событий. В моём случае всё взаимосвязано.

- Я не силён в философии. Я всего лишь психолог, - ложно-виноватая улыбка. – Конечно, Вы по-своему правы, и ничто не происходит просто так. Но стоит ли винить себя? Это жизнь, в ней иногда происходят неприятные и страшные вещи. Со всеми.

- Ага. Случается, и черепаха попадает под поезд, и рыба тонет, и злодеи получают по заслугам.

- Артур! – неожиданно неподдельный смех в глазах психолога, наверное, первая настоящая эмоция. – Простите. Но какой же из Вас злодей?

- Обычный, - отстраненная замкнутость в стиснутых руками плечах.

Моим первым мужчиной стал Алик - худощавый музыкант с вечно засаленными волосами. Он играл на саксофоне, и сам этот факт мне казался божественным.