Дневники чужого мира

Понимание того, что никого и никогда он не будет любить также как эту хрупкую девочку из чужого мира, на мгновение лишило возможности дышать. А осознание того, что она также беззаветно влюблена в него опьяняло. Честная, пылкая, верная, прекрасная и вся его.

— Есть много разных способов, котенок, но они не подействуют на тебя, — признался его светлость. — Маг жизни, легко блокирует действие даже самых сильных противозачаточных амулетов.

— Так нам что правда придется терпеть до самой зимы? — поразилась Катя.

— Как будто это возможно, — он не удержался и чмокнул жену в нос. — Придется выкручиваться, котенок.

— Нам? — напряглась Катерина. — Травиться всякой гадостью я не буду и тебе не дам.

— И не надо, — поспешил успокоить Алекс. — Будем надеяться на мое самообладание и силу воли. Что ты смеешься, женщина? — устав от разговоров, он принялся избавлять жену от платья.

— Думаю, что я напрасно приложила столько сил, чтобы вернуться в ААМ. Сидеть мне дома босой беременной и на кухне.

— Весьма заманчиво, — не мог не признать он. — Но, увы, не в нашем случае. Сначала диплом, котенок, а потом все остальное.

— Алекс, — Катя положила ладошки на его литые грудные мышцы, — тогда к чему спешка? Разве тебе так важно обладать мной в полной мере?

— Очень важно, котенок, — признался он. — Ты себе даже не представляешь до какой степени.

— Хорошо, — перестав спорить, Катерина потянулась к мужу. — Но если что… — она не договорила, втятутая в головокружительный поцелуй.

Умелые губы его светлости с легкостью отогнали смутную тревогу, заставив Катю закрыть глаза и пойти на поводу у своих желаний. Почувствовав в ней эту перемену, Алекс тут же поспешил уложить супругу на кровать.

Он хотел быть нежным и неторопливым, собирался свести свою девочку с ума, поразив изысканными ласками, мечтал раз за разом доводить ее почти до самого пика и отступать, наслаждаясь мольбами о продолжении, планировал первую близость словно полководец сражение.

Но в тот момент, когда нежные девичьи руки обвились вокруг его шеи, а ее налитая желанием грудь прильнула к его грудной клетке, в которой словно кузнечный молот бухало сердце, все мудрые мысли, взявши за руки коварные планы и благие намерения, дружно покинули его светлость, оставив только темное как сам грех желание.

Порыкивая и пристанывая от нетерпения, сжигающего изнутри, он жадно целовал Катю, одной рукой лаская ее лоно, в то время как другая, то крепко сжимала девичью попку, то нежно поглаживала ее. Время словно застыло для Александра тягучим янтарем. Герцог пылал словно нетерпеливый влюбленный юнец, но отчего-то медлил. Не узнавая себя, он словно ждал чего-то.

— Алекс, — открылись колдовские зеленые очи, в которых бушевало то же самое безумие. — Алекс, — шевельнулись припухшие от поцелуев губы. — Я устала быть тихой и покорной, — сообщила белокурая ведьма. — Я хочу тебя, Алекс…

— Проси, — шепнул он, чувствуя странное облегчение и радость.

— С первой минуты как увидела тебя, — призналась Катя, — поняла, что ты мой. Один. Единственный. Я же чуть тебя не прибила в шатре за то, что ты меня не поцеловал, — крепенький кулачок ощутимо ткнулся в плечо. — Ненаглядный мой.

Горячечная несвязная речь жены кружила голову могущественному Ужасу Дагании, наполняя его счастьем.

— Я же с ума сходила, когда меня ласкал ненавистный жених, — продолжала Катя, осыпая поцелуями его лицо, — потому что мне чудился ты. Везде ты. Всегда. И не жди, что я еще хоть раз признаюсь тебе в этом.

— Котенок, я так тебя люблю, — его счастливая светлость уткнулся лбом в лоб жены.

— Алекс, — постаралась нахмуриться она, хотя губы разъезжались в улыбке. — Пришла пора выполнить свой супружеский долг.

— Не могу отказать столь прекрасной лэре, — он, наконец, отпустил себя.

Резкая давно позабытая боль от первого проникновения заставила Катерину вскрикнуть и вцепиться руками в напряженные плечи мужа.

— Тише, котенок, — сиял счастливой дурацкой улыбкой Алекс, замерев. — Сейчас полечу.

Решив не напоминать любимому кто из них двоих маг жизни, Катя расслабилась. Чувствуя приятное тепло, кругами расходящееся от тяжелой мужниной руки, она замерла на несколько секунд, а потом чуть качнула бедрами ему навстречу. Почти неощутимое движение словно прорвало плотину терпения его светлости. Низко застонав, он начал двигаться.

Для Алекса словно исчезло все кроме соблазнительных бедер, стройных ног, которыми она обхватила его поясницу, мягкой упругой груди под пальцами его руки. А еще нежная ямочка над ключицей, к которой Алекс припадал, словно жаждущий путник к целительному источнику.

Затмевающее разум удовольствие обрушилось на него в тот момент, когда жена сжимала его лоном. И Александр двигался, двигался, двигался в ее шелковой тесноте, наслаждаясь гортанными низкими стонами Кати, которые звучали для него слаще всех мелодий. И сама она подавалась ему навстречу, отдаваясь, умоляя не останавливаться.

А потом она забилась тяжело дыша и Алекс немедля последовал за нею, потому что разделить это огромное счастье на двоих стало самым важным для него…