Дневники Домового. Закрайсветовские хроники

- Да боится, наверное, что ему никого не достанется. Переживает, что ты всех в одну харю положишь.

- Ну, это уж как получится. Всех вряд ли, а вот тому, что напротив меня, точно лапы покромсаю.

- А чем он тебе не понравился?

- А они мне все не очень нравятся.

- О как, - усмехнулся старик, - как войны не было, так ты к ним даже в гости ходил, а сейчас что? Разонравились?

- А чего они, дед? - вытянув лапу по направлению к войску, как-то обиженно произнес Баюн.

- Ну, это да. Тут ты прав конечно, - кивнул Верлиока, хотя, если с другой стороны посмотреть...

Рассуждения старика прервал величественный голос Сварожича, который в это время как раз подошел к своему войску. Его голос звучал громко и бодро, но все же было видно, что он расстроен итогами переговоров и битвы не удастся избежать.

- Друзья мои! Братцы! Я не буду вам рассказывать то, что вы и сами знаете. Не буду говорить громких слов и разжигать в ваших сердцах ненависть. Вы сами все видели, - он немного помолчал, - такая уж выпала доля. А раз так вышло, то, братцы, постоим за землю нашу, за семьи и за наше будущее! За нами правда! И испокон веков так было, что с кем правда, тот и сильнее! К бою!

В это же время свою речь закончил и Кощей. Гнетущая тишина заполнила всю равнину. Было слышно всё - рокот Смородинки, поскрипывание Калинова Моста, даже шорох песчинок, которые перекладывал с места на место легкий ветерок. Но это продолжилось недолго. Две поднятые вверх руки - одна в черном, а другая в белом рукавах, резко опустились, указывая пальцем друг на друга.

И земля содрогнулась. Два войска, как два сорвавшихся с цепи пса, ринулись навстречу друг к другу. Впереди армий бежали их предводители. Даже Кощей вышел на бой пешим, без своего вороного коня. Чувство вины не покидало его ни на секунду. Он корил себя за то, что не смог, не сумел предотвратить эту войну. За то, что не получилось уберечь своих и чужих воинов от этого бессмысленного кровопролития. Именно поэтому он и решил встать сегодня в один ряд со своими бойцами. Но сейчас это было уже не важно. Битва началась и до первых кровавых пионов, которые должны были расцвести на этой пустынной земле, оставались считанные секунды. Земля гудела и тряслась под ногами, а расстояние между противниками сокращалось с каждым мгновением.

Никто уже и не думал о том, что это последняя битва на этой земле. Никто уже ни о чем не думал. Баюн, прижав уши и оскалив пасть, что есть силы рвался вперед, готовясь к прыжку, в котором он выпустит из лап свои стальные когти и вонзит их в дряблое тело упыря, который со всех ног мчался на него, сжимая в руке какой-то заржавевший от долгого лежания в земле, серп. Верлиока, немного отстав от него, уже занес над головой свою клюку, которую он приготовился обрушить на голову злыдня, осклабившегося в кривой, но испуганной ухмылке. Муромец тяжелыми шагами сокращал расстояние между ним и, еще не успевшим взлететь, Змеем, расправляющим свои крылья в разбеге...

У войны такое лицо. Перекошенное, обезумевшее и страшное. У нее есть глаза, но они всегда залиты кровью, поэтому она никогда не видит, кто перед ней - вчерашний друг, брат или сосед. Она видит только врага сквозь красную пелену. И она всегда бежит. Ей нельзя останавливаться. Иначе она погибнет.

Земля снова затряслась. Но на этот раз так, что некоторые бегущие бойцы, споткнувшись, полетели на землю, прямо под ноги своих соратников. Еще и еще. Удар за ударом. Как будто даже она была против этой бойни. В рядах обеих армий возникло какое-то замешательство. Задние ряды, увидев, что передние валятся с ног, перешли на шаг, чтобы не раздавить своих товарищей и самим не погибнуть в этой свалке. Даже Змей, уже сделавший пару взмахов своими могучими крыльями, снова приземлился на лапы. Пыль, поднятая войсками, догнала почти остановившиеся армии, окутав все вокруг желтоватым туманом. И вдруг, в этот туман, прямо между первыми рядами воинов, которых разделяло несколько десятков шагов, ворвалось что-то огромное.

Армии полностью остановились. Воины вертели головами в разные стороны, пытаясь понять, что происходит. И лишь только пыль немного осела, как завороженный шепот раздался над полем битвы. Причем состоял он только лишь из одного слова.

- И-индри-и-ик, - единогласно выдохнули бойцы и замерли на своих местах, забыв о противнике.

***