Дневники голодной акулы

— Дело в том, что… пойми, это вроде притчи, да? Я пытаюсь сказать, что не делаю чего-то, если на следующий день придется почувствовать себя полным дерьмом.

Я подумал над ее словами.

— Ты хочешь сказать, что я не полечу с моста?

— Ты не полетишь с моста. — Скаут робко улыбнулась. — Если только я сама не полечу…

— Скаут, ты никогда не полетишь с моста.

Что-то в интонации, с какой я это сказал, вынудило ее оставить костер в покое и повернуться, чтобы пристально на меня посмотреть. Из-за этого у меня возникло чувство, что я и сам внимательно себя разглядываю.

— Никогда?

— Никогда.

— Откуда ты знаешь?

Что-то меня подбивало — скажи ей. Скажи, что почувствовал, когда впервые ее увидел, скажи о татуировке на ее большом пальце, о том, как твои руки в точности знали, когда и где к ней прикасаться, как вам обоим удалось с самого первого раза так приладиться друг к другу. Она должна думать о том же. Прямо сейчас она сама об этом думает: это, мол, словно бы… «Стоп, — сказал я себе, — не сегодня».

— Я это просто чувствую, — сказал я.

Она прикинула мои слова на вес.

— Ты это просто чувствуешь? Ты знаешь это в своем сердце? Вроде этого?

Она пыталась дразниться, но позади иронии так и выпирало любопытство, вопрос был слишком честным, и его честность сводила шутливость на нет.

— Да, в самом деле, — сказал я. — Очень даже похоже.

Скаут кивнула, как кивают друг другу шахматисты.

— Хороший ответ.

— Слушай, глупо с моей стороны об этом спрашивать, но — у тебя нет такого же чувства?

Она снова принялась ворошить свой огненный вигвам.

— Господи, — сказала она в него. — Он тоже хочет сделаться одним из нас.

Она метнула в меня этой своей острой улыбочкой, меж тем как из костра начали разматываться первые клубы дыма.

Двадцатью минутами позже, после черного кофе и хлеба, а также банки тунца для Иэна, мы почти упаковали свой лагерь.

— Скаут, когда ты говорила, что не бросишь меня с моста, — ты говорила всерьез?

— Да.

— Без обмана?

Она посмотрела на меня, прежде чем надеть свой рюкзак.

— Да, — сказала она. — Без обмана.

* * *

Этот день протянул перед нами еще одну последовательность туннелей и лазов, лестничных колодцев и обширных пустынных пещер. Мы по очереди несли Иэна, обмениваясь шутками, случайно-преднамеренно соприкасались костяшками пальцев таким образом, что после этого брались за руки на манер «я об этом промолчу, если ты ничего не скажешь», шагами покрывая и разговорами коротая расстояние под шипящими лампами дневного света.

Мы остановились, чтобы наполнить свои бутыли водой, хлеставшей из трубы главного контура водоснабжения, — водой, которая пенилась и с грохотом неслась в промышленный резервуар, частично закрытый. Стоя на самом краю, мы поцеловались, и Скаут сказала, что это наименее романтичный водопад на планете.

Темнота, когда мы в нее вошли, сменила свою возвещающую о конце света резкость на нечто интимное, близкое и неизбежное. В глубоком хранилище, заваленном надувными пляжными матрасами и устаревшими путеводителями, мы выключили свои фонари и снова целовались и касались друг друга. Материя, волосы, кожа, кончики пальцев, ладони и рты. Невидимый твердый пол. Пуговицы, дыхание и звуки.

И каким-то образом, даже при всем при этом, нам удалось продвинуться вперед.

Мы прошмыгнули по служебному коридору за раздевалками в универмаге, прошли через подземную автостоянку и спустились в кладовую закусочной, чтобы пополнить запасы еды.

— Чего я не понимаю, — сказал я, пока Скаут загружалась венскими булочками и чиабатами, — так это почему мы не могли спуститься во внепространство позже. Например, здесь.

— Просто так уж оно устроено. Ты знаешь, что схема лондонского метро не соответствует указанным над ней улицам?

— Да.

— В общем, это что-то наподобие того. В любом случае, ты же не хочешь сказать, что предпочел бы перепрыгнуть через последние сутки, правда?

— Нет, — сказал я с улыбкой. — Определенно не хочу.

— Вот и хорошо.

* * *

Ранним вечером мы устроили малый привал, восседая на своих рюкзаках и передавая друг другу бутылку с водой. Иэн стучал лапой в дверцу своего контейнера. Он стал склоняться к мысли, что совсем неплохо выбираться наружу и все вокруг обследовать всякий раз, как мы останавливаемся, но была одна проблема. Иэн не испытывал ни малейшего интереса к нашему расписанию и запросто мог прошляться целый час неизвестно где.

— Нет, — сказал я ему, — мы просто присели на минутку. Но в следующий раз ты сможешь сделать все, что захочешь.

Два больших зеленых глаза излучали на меня презрение сквозь проволочные прутья контейнера.

— Как продвигаемся? — спросил я Скаут, передавая ей бутылку с водой.

Она оторвалась от своего красного блокнота.

— Неплохо. В конце этого коридора должен быть доступ в подвал библиотеки. В следующий раз мы должны уже находиться там.

— Этого коридора? — Я огляделся. Проход, о котором шла речь, выглядел коротким и тусклым, больше похожим на тупик. — Ты уверена?

Скаут улыбнулась.

— Разве я до сих пор хоть раз ошибалась?

— Откуда мне знать? Мы пока что никуда не добрались.

Она встряхнула головой, поднимаясь на ноги.