Дневники Кэрри

Наверное, в Синтии где-то глубоко внутри живет хороший человек, но если это и так, то я его никогда не видела.

Я так резко открываю дверь моего шкафчика, что Синтия неожиданно поднимает глаза и замечает меня. Тимми переводит на меня отрешенный взгляд, словно не имеет ни малейшего представления, кто я такая, но Синтия слишком хорошо воспитана, чтобы вести себя так же.

— Привет, Кэрри, — говорит она так, как будто ей не семнадцать лет, а все тридцать.

Меняться. Довольно сложно добиться успеха в этом маленьком городе.

— Добро пожаловать в чертову школу, — раздастся позади меня голос. Это Уолт. Он встречается с еще одной моей лучшей подругой — Мэгги. Уолт и Мэгги вместе два года, и мы трое составляем отличную компанию, которая почти никогда не расстается. Это звучит, конечно, странно, но Уолт похож на девочку: с ним можно вести себя совершенно естественно и говорить о чем угодно.

— Уолт, — обращается к нему Синтия, — мужчина ты или нет, я хочу это знать.

— Если ты хочешь позвать меня в комитет по подготовке к выпускному балу, то мой ответ — нет.

Синтия пропускает мимо ушей шутку Уолта.

— Это касается Себастьяна Кидда. Он действительно возвращается в Каслбери?

Неужели опять! Мой мозг среагировал на это имя и послал сигнал нервным окончаниям, которые вспыхнули, как новогодняя елка.

— Так говорит Дорин.

Уолт, пожимает плечами так, словно ему на это наплевать. Дорин — это мать Уолта и школьный психолог в старшей школе Каслбери. Она заявляет, что знает все, и с удовольствием делится своей информацией с Уолтом — хорошей, плохой и временами совершенно неправдоподобной.

— Я слышала, его выгнали из частной школы за то, что он распространял наркотики, — говорит Синтия. — Мне нужно знать, если у нас скоро появится проблема.

— Не имею ни малейшего представления, — говорит Уолт, одаривая ее невероятно фальшивой улыбкой. Уолт считает Синтию и Тимми практически такими же надоедливыми, какими они кажутся мне.

— Какого рода наркотики? — спрашиваю я, когда мы отходим от этой парочки.

— Обезболивающее или успокоительное?

— Как в «Долине кукол»? — Это тайно любимая мной книга, вместе с «DSM-III»[2], небольшим справочником по психическим расстройствам. — Где, черт возьми, в наши дни можно достать обезболивающие?

— О, Кэрри, не знаю, — говорит Уолт, которого эта тема уже не интересует.

— Его мать?

— Вряд ли. — Я пытаюсь собрать в памяти воспоминания о моей единственной и неповторимой встрече с Себастьяном Киддом, но они куда-то ускользают из моей головы. Мне было двенадцать, и у меня как раз начинался переходный период. У меня были тощие ноги, два прыща на месте груди и кудрявые волосы. Я носила очки в форме кошачьих глаз, потрепанную копию «Как насчет меня?» Мэри Гордон Ховард[3] и была одержима идеей феминизма. Моя мать делала ремонт на кухне семейства Кидд, и мы остановились около их дома, чтобы посмотреть, как идут дела. Неожиданно на пороге появился Себастьян. В этот момент я безо всяких на то причин начала быстро декларировать:

— Мэри Гордон Ховард уверена, что большинство форм полового сношения может быть классифицировано как изнасилование.

На какой-то момент воцарилась тишина. Миссис Кидд улыбалась. Это был конец лета, и ее загар оттеняли розовые с зеленым шорты свободного кроя. Из косметики на ней были только белые тени и розовая помада. Моя мама всегда говорила, что миссис Кидд очень красива, так оно и было.

— Надеюсь, что вы измените свое мнение, когда выйдете замуж, — первой нарушила молчание миссис Кидд.

— Ну что вы, я не планирую выходить замуж. Это легализованная форма проституции.

— О боже! — Миссис Кидд рассмеялась, а Себастьян, который застыл во дворе около дома, сказал:

— Я ухожу.

— Опять, Себастьян? — воскликнула миссис Кидд с некоторым раздражением. — Но Брэдшоу только пришли.

Себастьян пожал плечами:

— Пойду к Бобби, поиграю на барабанах.

Я смотрела вслед Себастьяну, пораженная им до глубины души. Очевидно, Мэри Гордон Ховард никогда не встречалась с Себастьяном Киддом.

Это была любовь с первого взгляда.

На собрании я занимаю свое место рядом с Тиммом Брюстером, который бьет тетрадью по голове ребенка, сидящего перед ним. Девушка в проходе спрашивает, нет ли у кого тампона, две девочки за моей спиной возбужденно шушукаются о Себастьяне Кидде, вокруг которого, похоже, появляется все больше слухов — каждый раз, когда кто-нибудь произносит его имя.

— Я слышала, он был в тюрьме…

— Его семья потеряла все свои деньги…

— Ни одна девушка не смогла удержать его около себя больше трех недель…