Дневники Химеры

Почувствовав ее взгляд, он повернулся, и девушка, чтобы скрыть смущение, сделала вид, будто ее внимание привлекли находящиеся за ним строения.

Гондола вошла в узкий канал. С перекинувшегося между домами моста возбужденные красотами туристы принялись махать руками и фотографировать Нику с Алексом. Девушка испытала желание спрятаться от камер, приблизительно представив, что испытывают популярные звезды шоу-бизнеса, а ее спутник небрежным жестом надел очки – его словно ничуть не смущало такое внимание посторонних людей.

– Comme se fricceca la luna chiena…lo mare ride, ll'aria e serena…Vuje che facite 'mmiez'a la via? Santa Lucia! Santa Lucia![23] – затянул гондольер вдохновенно.

– Я не стану доплачивать за песню, – сказал Алекс на английском.

– Это потому что ты всегда был жмотом, – с белозубой улыбкой ответил ему гондольер.

Ника резко повернулась к нему, затем к сидящему рядом. Значит, выбор гондолы был не случайным и уж точно не продиктованным романтическим веянием города. «Какое облегчение!» – подумала Ника, и только где-то там, очень глубоко в душе, испытала горький привкус досады. Но, возможно, все дело в усталости.

Удивительно, как гондольер умудрялся лавировать на одиннадцатиметровой лодке, управляясь одним веслом. Избегая собравшихся впереди коллег, пытающихся высадить туристов, он свернул в такой крошечный закоулок, что от одной стены дома до другой Ника могла дотянуться руками.

– Зачем пожаловал? – поинтересовался катающий их мужчина. – Исторические места? Чревоугодие? Медовый месяц?

– Да вот подумал, отчего бы не навестить друга Стефано Клементе, – Алекс безмятежно рассматривал дома, мимо которых их неспешно несло течение. – Говорят, никто лучше него Венецию не знает, но я что-то засомневался.

– Vaffanculo! – выругался тот все с такой же сверкающей улыбкой, в которой поубавилось теплоты.

– И не мечтай, – в тон ему ответил Алекс.

– Vattene! Твои визиты дорого мне обходятся. Отыщи другого проводника.

Алекс подался вперед:

– А другой мне не нужен. Меняю вопросы на ответы. Чем скорее поможешь, тем скорее я уйду. Подумай об этом.

Гондольер покачал головой, угрюмо глядя в сторону. Какое-то время их молчание ничто не нарушало, было слышно только плеск воды у борта. Но стоило совершить еще один поворот, как гул толпы настиг их. В этом чудовищном шуме тяжело было расслышать даже самого себя. Бросив мрачный взгляд на светящихся белизной северных туристов, Стефано повернулся к Алексу. Он уже собирался что-то ответить, но внезапно вспомнил о присутствии Ники. Скользнув по ней оценивающим взглядом профессионального обольстителя, тот сообщил:

– Ладно, но не ради тебя. Per questa bellezza,[24] – призывно сверкнув глазами, сообщил тот.

– Ты еврей, – напомнил Алекс, – не корчи из себя итальянца.

– Во мне душа итальянца! – возмутился гондольер, – во мне темперамент итальянца! И с твоей стороны это подлый выпад. Ты антисемит? А? Фашист?

– Успокойся, Стефано, – примирительно поднял руки Алекс, – я не хотел тебя обидеть. Прости меня.

Гондольер возмущенно фыркнул, воскликнул еще парочку сочных ругательств, после чего заметно остыл и уже спокойней сказал:

– Сейчас работы много и слишком шумно. А вот после десяти буду ждать вас возле Арсенала.

Стефано высадил их у площади Сан-Марко, и тут же к нему в лодку прыгнули настоящие туристы, которым он несказанно обрадовался.

До вечера время тянулось медленно. Алекс не был настроен на прогулку, и чтобы не тратить в пустую деньги в крошечных ресторанчиках, они разместились прямо на набережной, в тихом укромном месте, откуда открывался шикарный вид на Гранд Канал и мост Риальто. Удивительно, как утонченная архитектура привлекает толпы туристов с той же силой, с которой и оскверняющие ее торговые точки с безвкусными поделками. Ника сидела, прислонившись к теплой стене дома, и завидовала им, похожим на восторженных щенков бездельникам, которые только и стремятся, что запечатлеть себя на фоне чужих достижений. Она бы мечтала очутиться в Венеции именно так: праздно, весело, с шумной компанией или любимым, есть мороженное, плавать в гондоле, слушать колокольный звон с башен и простаивать километровые очереди в галереи. Но судьба распорядилась иначе. Ника даже не была уверена, что когда-нибудь еще сумеет испытать беззаботность.

В назначенное время они встретились со Стефано. К удивлению Ники, тот по-прежнему был на гондоле, хотя и сменил полосатую тельняшку гондольера на обычный свитер. Они прыгнули к нему на борт, и тот, бросив пристальный взгляд по сторонам, поплыл прочь от фонарей, вглубь узких каналов.

Когда основной туристический маршрут остался позади, Стефано сложил весло и сел на корме.

– Наделали вы шума. Зашуршало, зашуршало везде. Уезжать вам надо скорее. Они же не слепые, и агенты повсюду, – он недовольно покачал головой. – Ну, теперь я весь внимание.

Алекс кратко, не особо вдаваясь в подробности, объяснил ситуацию. Стефано впервые слышал о Созидателях, но его не слишком удивило то, что у тех может быть тайник в Венеции.