Дневники Киллербота

– Всего-навсего излучатель, – пробормотала себе под нос Амена, очень неумело копируя мой голос и при этом решительно засовывая кислородную маску в неверный отсек аптечки. – Если бы ты так на меня не злился, то понял бы, что я права.

Да чтоб тебя!

– Я на тебя не злюсь.

Ну ладно, это вранье, я на нее злился, хотя и не знаю почему. Не она виновата в том, что она здесь, что мы здесь, она ничего такого не сделала, просто родилась человеком, причем даже не ныла по любому поводу. А как только другой человек выстрелил в меня, прыгнула ему на спину и попыталась задушить.

Амена бросила свои попытки с маской и сосредоточила все внимание на мне:

– А выглядишь рассерженным.

– Просто у меня иногда бывает такое лицо.

Вот чем полезен непрозрачный щиток шлема.

Амена негодующе фыркнула.

– Да, когда ты злишься. – Она помедлила, и я не мог понять выражение ее лица. Но больше уже не раздраженное. – Когда они говорили о тебе, мне следовало быть настойчивее. Прямо как на занятиях по истории и политическому самосознанию. Вряд ли учителя выдумывают, просто… Ну, они используют такие примеры.

Они говорили обо мне так, как всегда разговаривают об автостражах люди, причем еще в довольно мягких выражениях по сравнению с тем, что я слышал от других. Если злиться каждый раз, когда это происходит… Даже не знаю, это как-то… утомительно. И говорить-то об этом утомительно.

– Я на это не злюсь.

– Если ты не злишься, тогда в чем проблема?

Вот теперь я уже рассвирепел:

– В каком порядке перечислить? По мере поступления или по степени риска?

– Я о твоей проблеме! – выпалила Амена, теряя терпение.

И снова этот вопрос. Но полагаю, она не собиралась обсуждать экзистенциальные сложности, вызванные моим существованием.

– Меня ударил по голове неопознанный дрон, а потом подстрелили, ты же сама видела!

– Я не об этом! Почему ты такой грустный и расстроенный?

Теперь даже я увидел, что Амена не просто злится, а еще и в ужасе.

– Ты чего-то недоговариваешь, и это меня пугает! Я не герой, как моя вторая мама, и не гений, как все остальные родственники, а просто обычный человек, и у меня есть только ты!

Этого я не ожидал. Ну очень далеко от того, что, по моему мнению, она хотела сказать на самом деле, но она была так расстроена, что я невольно сказал правду:

– Мой друг погиб.

Амена была поражена и непонимающе уставилась на меня.

– Какой друг? Кто-то из экипажа?

Теперь я уже не мог остановиться:

– Нет, этот корабль. Бот-пилот. Он был моим другом, и его убили. Так я думаю. Если бы он был жив, то не допустил бы всего этого.

Хм, звучало не очень-то разумно.

На лице Амены отразилась сложная гамма чувств. Она шагнула ко мне. Потом попятилась. Остановилась и всплеснула руками.

– Слушай, думаю, тебе лучше присесть, – мягко сказала она.

Теперь она разговаривала со мной как с бьющейся в истерике женщиной. А что еще хуже, я и вел себя как истеричка.

– Нет у меня времени рассиживаться. – Когда я принадлежал Компании, мне не позволялось сидеть. А теперь люди постоянно просят меня сесть. – Мне нужно написать кучу программного кода, чтобы взломать вражескую командную систему.

Амена потянулась ко мне, но отдернула руку, когда я отпрянул.

– Думаю, сейчас ты слишком расстроен.

Это было… совершенно не так. До чего же люди глупы! Конечно, у меня был эмоциональный срыв из-за уничтожения ГИКа, но я полностью пришел в себя, несмотря на падение производительности. Я в полном порядке. И собираюсь убить оставшиеся Цели самым болезненным способом, какой только могу представить. Мне нужно было проверить данные Разведчика № 1, чтобы понять, как мы проходим через кротовую нору и как долго это займет. И тут мне пришло в голову, что у корабля может и не быть конечной точки маршрута, если убийца ГИКа знает, что я уничтожил три Цели, и решил в отместку навечно запереть нас в червоточине.

– Вовсе нет, – сказал я. – Это ты расстроена.

Знаю, знаю, но тогда ответ показался мне релевантным.

Как человек разумный, Амена проигнорировала мои слова.

– А не лучше ли писать код сидя? – довольно убедительно заметила она.

Но мне все равно хотелось поспорить. Или просто не хотелось садиться.

Однако я сел на пол и осторожно поднял чувствительность болевых сенсоров. О да, еще как болит.

Амена опустилась передо мной на колени и запрокинула голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Это не помогло.

– Я знаю, что ты не ешь, но если я могу что-нибудь для тебя раздобыть, из аптечки, например, или одеяло…

Я закрыл лицо руками.

– Не нужно.

Ну да, я был расстроен. Чисто теоретически. И перезагрузка не поможет, потому что сейчас в ней не было необходимости. А что тогда поможет?

Захватить контроль над вражеской командной системой и очень, очень сильно ее покалечить – вот что поможет.

Дрон показал, что Амена медленно расхаживает туда-сюда, понурив плечи. И тут на столе заворочалась и засопела Элетра. Амена подбежала к ней.

– Все хорошо, мы тебя вылечим.

Элетра заморгала и уставилась на нее.

– Что случилось? – выдавила она. – Рас цел?

Амена склонилась над столом. Под таким углом она выглядела старше, в уголках губ пролегли складки.