Дневники Обормотня

— Алёнка, ну ты послушай, запомнил он! — рассмеялась Алиса. — Людмила Целиковская. Хорошее кино было, помнишь?

— «Москва-а поёт, огнями залита-а!» — тихо пропела бабушка Лёна, и поддержала веселье. — Знаешь, я тогда решила сама в Москву приехать, после этого фильма. — А сейчас опять думаю, может, послушать Лёшку нашего?

— Чего это? — я навострил уши: что баб-Лёна задумала?

— То это! Сбил бабусю с толку! — ехидно пропищала Алиска. Брр… от этой феи у меня мозги в трубочку ещё больше сворачиваются! На вид — сопля школьная, а по ощущениям — не сильно младше бабушки Лёны!

— Алиска, вон, девчонка девчонкой, а я не могу так. Зато перекинусь, и сразу легчает.

— Неужели ты тоже перекинешься?! Не в полнолуние?

— Перекинусь, перекинусь, дай, только, очки сниму, а то разобьются. — бабуся встала с кресла, и потрусила внутрь дома. А наружу вышла уже волчица, и заметно более бодрой походкой.

— Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? — рассмеялась Алиса.

— Чтобы груши грызть, они у меня твёрдые! А ну, дорогу, внучек, остальное я сама уберу! — баб-Лёна ловко взобралась на дерево, и начала быстро срывать грушу за грушей. Даже голос у неё стал более молодым и живым! Сколько ей лет? Кажется, под сотню? Для оборотней это пустяки!

— Здравствуй, Брюс! Грушу будешь? — бабуля помахала лапой с зажатой грушей нашему байкеру-вязальщику, и запустила в него фруктом. Тот поймал снаряд, надкусил, улыбнулся, и показал большой палец одобрения!

— Бабуль, чего, тоже молодость вспоминаешь? — спросил он, облокотившись на забор. Тот ещё дядя Стёпа! Интересно, а до лохматости он тоже был таким высоким? Двухметровый шкаф с лицом повзрослевшего Маугли из старого мультика, а в волчьей форме — серый волк с бровями, как у скотч-терьера.

— Ребёнка, Брюс, выгуливать иногда тоже надо, не только в полнолуние! Аля, поставь-ка что-нибудь позаводнее, потом Пьеху дослушаем!

— Есть у меня кое-что, тебе понравится! — хихикнула фея, приглушила историю о «Замечательном соседе», и врубила со своего смартфона «Буратино» в металлической обработке.

— Во, то, что надо! Мальчишки, у Леонидыча агрегат был, перезаписывающий пластинки, порадуете бабульку?! — обратилась счастливая волчица к нам с Брюсом. Мы согласно закивали! А потом бабушка Лёна принюхалась снова…

— Вот те раз! Аль, а мальчишек-то больше стало! Чуешь? Вон там, за забором прячется.

Алиса посмотрела в сторону кустов, и хихикнула… а потом ко мне повернулась.

— Вожак, а я вижу, у вас тут порядки новые, выпустили затворника! Принимай гостя, а то что, как неродной!

— Тише вы, не спугните! Привет, Фёдор. Молодец, что пришёл к нам! Не стесняйся, все свои!

Брюс выпучил глаза в сторону забора, из-за которых показались знакомые чёрные уши; за нами интеллигентно подглядывали в щель между досками. Но домой в уютное одиночество дёру не дали.

— Фёдор, вылезай! Я тебе свитер связал! Для этого и пришёл. — Брюс развернул свёрток с тканью, оказавшийся огромным и очень уютным серым свитером из тонкой пряжи. Любопытная Алиска подвспорхнула со скамейки, и потрогала одёжку.

— Слушай, а здорово! Тут даже колдовать не придётся лишнего! Крючком или на спицах?..

Пока Алиса обсуждала с Брюсом что-то вязательное, я вышел к Фёдору, который не думал убегать. Просто сидел… нет, не уменьшившись, но для своего роста он казался всё равно маленьким. И таким же растерянным, как во сне… не Венька в первые дни, но что-то похожее. Я взял его за лапу, и повёл к остальным.

— Слушай, ну красавчик! Меня Алиса зовут, будем дружить? — подмигнула фея. Я мысленно скрестил пальцы: фейское обаяние — штука пробивная, но сработает ли на решившего познакомиться со стаей молчуна?

— Фёдор.

— Вот что, чем стоять на пороге, пойдёмте лучше в сад! Да что ты, самому-то не смешно, бабуську бояться?! — баб-Лёна взяла Фёдора за вторую лапу, и настойчиво повела за собой.

«Как-то растерял ваш Фёдор всю свою страшность, да? Но это и к лучшему» — проскочила у меня в голове чужая мыслишка девчоночьим голоском, оставив лёгкий свербёж в ушах.

Что было дальше, думаю, и так понятно. Фёдора осторожно раскручивали на беседу, причём я оказался самым нетерпеливым! Его любимое красноречивое «Рр» было достаточным, для поддержания разговора. Брюс не знал, что делать, но его тоже вовлекали в беседу. А через час, когда Фёдор начал сонно морщиться, бабушка Лёна выключила пластинку, и повела гостя на веранду, где у неё был обустроен уютный уголок, в духе детсадовских беседок или детских домиков. Но Фёдор наконец вспомнил, что он самый необщительный в деревне, и пошёл домой.

* * *