Дневники полярного капитана

Не думаю, чтобы мы сегодня сделали больше 4 миль, и в общем положении не видать большой перемены. Мы теперь находимся на высоте 1 500 футов над уровнем моря. Я весьма надеялся, что условия улучшатся по мере того, как мы будем подниматься; но скорее похоже на то, что будет не лучше, а хуже. До самой Облаконосной горы долина представляет как бы громадный бассейн для накопления именно такого снега. Остается тащиться скрепя сердце, но это ужасно обескураживает. Есть я совсем не хочу, но жажда большая. Температура 42° [6°C]. Я нахожу, что для настоящего времени наш летний паек даже слишком сытный. Два поморника во время завтрака кружились около лагеря, привлеченные, должно быть, близостью Бойни.

Четверг, 14 декабря. Лагерь № 36.

Я ночью долго не спал, отчасти от несварения желудка, отчасти от сырой на мне одежды; к этому прибавились сильные судороги от чрезмерной мышечной работы. Губы у нас потрескались. Глазам, слава Богу, лучше. Мы собираемся в путь с не очень-то блестящими надеждами. Температура воздуха 59° [15°C].

Вечером. (Высота около 2000 футов.) Сегодня утром Эванс со своей партией отправился первым; с час тащить им было очень тяжело, но после того, к великому моему удивлению, у них пошло легче. Затем шел Боуэрс, но тому давалось уже не так легко. За ним на расстоянии трехсот шагов двинулась и моя партия, с таким размахом, что я подумал: «Будет хорошо». Мы скоро поравнялись с другими и предложили взять у них часть груза, но Эвансу гордость не дозволила согласиться. Немного спустя мы поменялись санями с Боуэрсом; его сани мы везли легко, тогда как наши им показались очень тяжелыми. Боюсь, что Черри-Гаррард и Кэохэйн слабоваты сравнительно с другими, хотя и напрягают все свои силы. Мы позавтракали все вместе, довольные своим утром. Днем у нас пошло еще лучше, и мы остановились на ночевку в 6 часов 30 минут в сильно изменившейся обстановке, сделав не менее 11 или 12 миль.

Нам было ужасно жарко, вся одежда на нас насквозь пропиталась потом, и мы сбросили верхние шерстяные фуфайки. Зато теперь кожа у нас холодная и неприятно липкая; но за эту и всякую другую неприятность вознаграждает сознание, что мы избавились от рыхлого снега и совершили хороший переход. За завтраком голубой лед под нашими ногами был покрыт на два фута снегом, теперь же снега не более одного фута, так что скоро, я думаю, будет голый лед. К вечеру небо заволокло и ветер подул не с ледника, а снизу на ледник. На Барьере, должно быть, опять готовится непогода, и спрашивается, коснется ли она этой части ледника. Есть трещины: одна шириной дюймов 18 перед самой палаткой Боуэрса и другая, поуже, перед моей. С рыхлым снегом мы, кажется, покончили, и лучшего желать нельзя, чем продолжения такой поверхности, как теперь. Сегодня мы под конец везли свои грузы с величайшей легкостью. Отрадно, когда успешно подвигаешься вперед и находишь вознаграждение за вложенный в дело труд.

Пятница, 15 декабря. Лагерь № 37.

(Высота около 2500 футов.) Выступили в 8 часов, шли до 1 часа. Дорога все улучшается, и снежный покров на голубом льду делается все тоньше, но небо застлано и мрачно, и тучи виснут все ниже. Огромным облегчением вчера была возможность идти ровно без невольных остановок; но когда вчера и сегодня утром сани на время останавливались, сдвинуть их с места было очень трудно: полозья примерзали, приходилось тянуть соединенными силами. Сегодня нам в первый раз удалось остановиться, для того чтобы поправить на себе обувь или сделать какую-либо нужную мелкую работу, и за такое облегчение мы крайне благо-дарны.

На том месте, где мы завтракали, голубой лед был покрыт снегом меньше чем на фут, здесь же – всего на девять дюймов, а местами проглядывает голый лед или твердый мерзлый снег. Я думал разбить лагерь в 6 часов 30 минут, но в 5 часов на нас уже обрушился снег. Не видать было ничего, и везти сани стало очень тяжело. В 5 часов 45 минут поневоле пришлось устроиться на ночь: опять задержка! Не везет, да и только. Думали сделать сегодня большой переход. Впрочем, прошли все-таки около 11 миль.