Дневники полярного капитана

Около 7 часов утра я отправился к берегу с небольшим грузом, оставив Кэмпбелла отыскать лучшее место для перевозки мотора. Придя в лагерь, я отправил Мирза с собаками и жестянкой керосина. Минут через двадцать он вернулся с известием, что мотор провалился. Вскоре после того Кэмпбелл и Дэй [Day, механик] подтвердили печальную весть. Оказывается, что Кэмпбелл, испугавшись, достал канат и прикрепил его к саням, затем поставил к канату несколько человек, в надежде с разбега перевезти сани через рыхлое место. Один из людей, Уильямсон, сразу провалился по плечи, но был немедленно вытащен.

Во время этой операции заметили, что лед под мотором подается и тут же провалился вместе с ним. Люди не выпускали каната, но он прорезывал лед, заставляя их все больше напрягать силы, пока они один за другим не были вынуждены его выпустить. Еще полминуты, и осталась одна большая прорубь. Счастье еще, что люди все целы; но все же это для нас крупная потеря. Грустно подумать, что один из двух лучших моторов, стоивших столько времени и забот, теперь лежит на дне морском. Не далее как вчера другой такой же мотор с очень тяжелым грузом благополучно переехал то самое место, на котором сегодня провалился этот; кроме того, я сам вчера перешел это же место с тяжелыми лошадьми.

Мирз вернулся туда с Кэмпбеллом и, возвратившись, донес, что лед поблизости от того места с каждым часом становится опаснее.

Было ясно, что мы, в сущности, отрезаны от судна, во всяком случае что касается перевозки больших тяжестей. Боуэрс опять вернулся к судну с Мирзом, и им удалось перевезти несколько вензелей и кое-какую мелочь. С тех пор сообщение прекратилось; на берегу работали, но на судне люди почти бездействовали.

В 6 часов я пошел к краю льда, подальше к северу. Я нашел место, куда можно было перевести судно, ближе к толстому льду, по которому еще могут ходить сани. Я подошел ближе к судну и сигнализировал, чтобы его перевели туда возможно скорее, – если нужно, то под парами. Оно теперь стоит втиснутым в лед. Можно будет протиснуться дальше, когда лед начнет расходиться.

Мы с Мирзом, прежде чем вернуться, обозначили новый путь жестянками с керосином. И вот опять ждем, пока смилуется судьба. Дом, между тем, подвигается, но еще не так-то скоро будет готов.

Сегодня вечером подул холодный северный ветер при пасмурной погоде, но скоро упал, и солнце снова ярко светит. Сегодняшний день был пока самым жарким. Пройдясь на берег и обратно, я сильно вспотел, после того, сидя на солнце после второго завтрака, почти мог бы подумать, что нахожусь в Англии, в теплый летний день.

Первую ночь провожу на берегу. Пишу в новой палатке, очень удобной.

Понедельник, 9 января.

Я вышел из палатки не раньше 6 часов 45 минут, и первое, что я увидел, было мое судно, которого еще вчера не видно было из лагеря. Оно медленно и с трудом ползло вдоль края льда. Позавтракав, я туда отправился и, к радости моей, нашел крепкий, надежный путь вплоть до самого судна. Я немедленно поднял флаг, давая знать, чтобы вывели лошадей, и началась работа. Сани весь день ходили взад и вперед, но более тяжелая работа досталась лошадям. Хорошо помогали и собаки и люди. Ни один человек не тащит, средним числом, меньше 300 фунтов; собаки же, по пяти на упряжку, возят от 500 до 600 фунтов и, понятно, бегут много быстрее людей или лошадей.

Таким образом, мы перевезли массу всякой всячины; сначала около трех тонн угля для постоянного обихода, потом 2 1/2 тонны карбида, трубу и вентиляторы для дома, все аппараты и приборы для биологов и для физиков, медицинские припасы – словом сказать, почти все, кроме топлива и корма. И то мы доставили 7 тонн корма. Так что на этот день пожаловаться нельзя; много сделано. Все бы хорошо, если бы под конец не случилось несчастье с одной из собак. Она вдруг закашлялась, очевидно, силясь от чего-то откашляться; через две минуты ее не стало. О причине никто не догадывается. Аткинсон делает вскрытие и, вероятно, выяснит ее. Нам нельзя терять животных.

Все лошади, кроме трех, теперь возят грузы с судна. Эти три, по мнению Мирза, слишком нервны для работы на такой скользкой поверхности. Однако он сегодня сделал опыт с самой нервной из них, и она благополучно пришла с тяжелым грузом.

Завтра, должно быть, будут работать 12 или 13.

У Гриффиса Тэйлора [геолога] лошадь три раза понесла – первые два раза больше по его вине, а третий благодаря глупости одного из матросов. Несмотря на это, товарищи ему этого третьего побега не простили и немилосердно над ним трунили. Было особенно смешно, когда он с серьезным видом и решительной поступью сопровождал последний, и необыкновенно тяжелый, груз, никого не удостаивая взглядом или словом.

Сегодня мы достигли весьма изрядной организации. Эванс заведует путями сообщения – выискивает опасные места, покрывает трещины досками и снегом.