Дневники полярного капитана

Если здесь так трудно удовлетворительно вести дневник, то какая должна быть задача записывать сполна все происшествия одного дня среди условий цивилизованной жизни! Оттого, я думаю, мне дома всегда было так трудно вести дневник.

Понедельник, 12 июня.

Погода нас не балует. Ветра сегодня было немного, но луна скрывается за слоистыми облаками. Ужасно обидно, когда лишаешься и того удовольствия, которое она доставляет своим светом. Часть наших в следующем месяце собирается устроить экспедицию на мыс Крозье; не знаю, как это будет если до тех пор не улучшатся условия.

Дэбенхэм и Гран еще не вернулись: уже пятый день, как ушли.

Боуэрс и Черри-Гаррард после полудня отправились на мыс Ройдса – думают там переночевать. Утром туда ходили Тэйлор и Райт и вернулись вскоре после второго завтрака.

Вечером лейтенант Эванс прочел нам лекцию по топографической съемке. Говорил застенчиво и медленно, но очень старательно и перед этим много потрудился над изготовлением туманных картин. Я по этому случаю поспешно записал кое-что, требующее, по моему мнению, особого внимания. Мне кажется, я теперь понимаю, почему прежним исследователям (как, например, Белчер[59]) не давалась полярная работа.

Каждый участвующий в экспедиции к Южному полюсу должен:

1. Сохранить в памяти приблизительные изменения магнитного склонения в разных стадиях путешествия и знать, как к ним приноровиться, чтобы установить верный курс по компасу. Магнитное склонение изменяется очень медленно, так что не требуется большого усилия памяти.

2. Знать верный курс от одного склада к другому.

3. Уметь сделать наблюдение с теодолитом.

4. Уметь установить широту данного места. Будет полезно, если участник, кроме того, будет в состоянии установить и долготу.

5. Уметь читать путевой счетчик на санях.

6. Отметить и запомнить неточность своих часов и установить степень, с которой увеличивается эта неточность.

7. Помогать топографу отмечать наложение предметов, места, где раскрываются долины, также новые горные пики и пр.

Вторник, 13 июня.

Чудный день. Мы наслаждались тихим, ясным лунным сиянием. Температура упала до –26° [–32°C]. Поверхность льда отличная для лыжного катания. Утром пробежался в Южную бухту, а после полудня по большой дуге обошел Неприступный остров. В такую погоду холодное великолепие пейзажа не поддается описанию; все восхитительно – от темной, почти фиолетовой синевы звездного неба до сверкания ледяных гор и кристаллов под ногами.

Над южным выступом горы местами яркими переливами играет сияние; поперек неба к северу пролетел чрезвычайно блестящий метеор.

Возвратившись домой, я нашел вернувшихся с мыса Армитедж Дэбенхэма и Грана. Они собирались в обратный путь еще в воскресенье, но погода задержала их; там у них ветры, видно, были еще сильнее, чем у нас.

У дома на мысе Хижины они нашли бедную собачку, маленького Макаку, свернувшимся перед дверью, до жалости исхудавшего и ослабевшего, но сохранившего еще настолько энергии, чтобы залаять на них.

В январе, когда мы выгружали припасы, Макака попал под полозья, и сани долго волочили его. Он после того все хворал, но с неизменной бодростью переносил все тяготы похода. Во время нашего пребывания на мысе Хижины больно было смотреть на него, так как шерсть упорно не росла на всей задней части его тела. Не думали, чтобы он мог выжить, и когда оставленные в старом доме уходили оттуда, собираясь к нам на мыс Эванс, Макаку не запрягли, а позволили ему бежать за санями на свободе.

По прибытии их на зимовку я осведомился о собаке, и Дмитрий сказал, что она пришла с ними; но потом оказалось, что он ошибся: Макаки хватились еще в пути и после того уже не видали.

Я об этом узнал всего несколько дней назад и совсем уже потерял надежду увидеть бедное животное. Непостижимо, как могло несчастное, хромое, полунагое создание целый месяц просуществовать без приюта и призора. Морда у Макаки была в крови, из чего можно было заключить, что он убил тюленя; но как он ухитрился убить его и прокусить толстую шкуру, решительно непонятно. Уж подлинно, голод всему научит.

Среда, 14 июня.

Бури не дают нам покоя. Сегодня утром небо заволокло тонким слоем облаков, не суливших ничего хорошего.

Сразу после второго завтрака нагрянул ветер, по обыкновению, порывистыми налетами, достигавшими скорости 65 миль в час. Я все-таки прошелся кругом дома: какая разница от вчерашней чудной прогулки! Удивительны эти быстрые перемены.

Посетил ледяной погреб Райта. Он уже поставил маятник, и скоро можно будет делать измерения. Райт сказал мне, что на стенках погреба есть очень интересные наросты ледяных кристаллов, с непонятным сочетанием зерен льда разной величины. Это показывает, как мало данных можно почерпнуть из структуры льда.