Дневники потерянной души (СИ)

- Какие обычаи? – не успевал я проследить за ходом его мыслей.

- Ладно, забудь, - махнул он рукой. – Так ты Баназир, значит. А «Бан» можно?

- Как вам угодно, господин.

- Слушай. За каждый раз, когда ты меня так назовешь, будешь получать щелбан. Понял?

- А что это такое?

- А вот что, – он щелкнул меня по носу, совсем легонько. – Но в следующий раз мало не покажется.

Если бы он впоследствии исправно приводил в действие свою угрозу, то вскоре на моем носу не осталось бы живого места, так как я не мог и помыслить о том, чтобы обращаться к нему как-то иначе. Каким бы ни было его положение до этого, теперь он являлся приемным сыном господина Лабинги и будущим наследником имения, а значит, и моим хозяином [1] тоже.

С любопытством разглядывая румяное лицо собеседника со свежей царапиной поперек переносицы и одной из щек, я непроизвольно отметил про себя, что веснушек у него не было совершенно, что его нос был весьма непривычной формы – прямой и чуть заостренный, но с поперечной выпуклостью над кончиком, и что подбородок его был отмечен неглубокой вытянутой ямочкой.

- Хватит на меня пялиться, - не выдержал он, и я тут же смущенно отвел взгляд.

- А за что... – решился поинтересоваться я, вспомнив о преследовавшей его хозяйке.

- Эх, – махнул он рукой и ухмыльнулся, не дав мне закончить вопрос. – Недоразумение вышло. У нее младенец на дворе долго плакал, я и влез через забор, взял его на руки и стал успокаивать. Тут она выходит из дома, видит меня, хватает метлу и так далее... Наверное, думала, что я его украсть собираюсь. И можно ее понять, слухи из Зарака быстро долетают. – Наклонив голову, он вытряхнул из густых волос застрявшие в них листья. – Вот так. Как раз, когда намерения были хорошие.

Он нарочито тяжко вздохнул, и я не смог сдержать смеха. Его лицо тотчас сменило выражение с огорченного на озорное, и я впервые услышал его смех – переливчатый, чистый и незабываемый, похожий на плеск речной воды и на звяканье медных колокольчиков, которыми забавлялись дети на пыльных улочках деревни.

- Хочешь, пойдем со мной, научу тебя мед из дупла доставать, - предложил он, затягивая потуже тесемки пояса.

- Да, – отозвался было я, потом вдруг вспомнил про порученное дело: – Ах нет, господин, я же должен ягод собрать для отца!

Мой новый знакомый поморщился, машинально дотронувшись пальцами до царапины.

- Ладно. Тогда я тебе помогу эти ягоды собирать, что ли. Тебе какие нужны – смородина, ежевика, брусника?

- Да отец сказал, что для варенья и настоек любые пойдут, главное, чтоб спелые были. И побольше.

С улыбкой кивнув, Маура решительно зашагал в чащу.

- Идем, соберем спелые.

- Давай же! – послышался звонкий голос откуда-то сверху. – Здесь совсем невысоко!

Я поднял голову, оглядывая вздымающиеся надо мной мощные ветви клена. Маура почти не было видно из-за густой листвы. Он спустился пониже и протянул мне руку с нетерпеливым «Ну!».

Оставив полное лукошко под деревом и с опаской вложив свою руку в его, я оперся ногами о ствол, и он легко вздернул меня одним рывком на нижние ветки, так что я и не заметил, как оказался над землей. Я всегда боялся высоты, даже такой небольшой, и лезть дальше уж точно не собирался. Осторожно присев рядом с ним на толстый сук, я посмотрел вниз, где полуденные тени на тропинке переплетались в интересный узор.

- Знаешь, что я люблю делать? – спросил Маура.

Не дожидаясь ответа, он быстро залез повыше, цепляясь за сучья так ловко, словно всю жизнь провел на деревьях. Я удивленно наблюдал за ним. Он пригнулся, нацелившись взглядом на длинную ветку над самой тропой; в следующее мгновение гибкое тело распрямилось, напоминая отпущенную тетиву, и он перемахнул через пустое пространство, долетев как раз до ветки, и повис на ней, резко раскачиваясь туда-сюда. Когда казалось, что он вот-вот перевернется через голову, он неожиданно отпустил руки, и, подлетев высоко над тропой, мягко и точно приземлился на ноги. Затем он глянул вверх на мое восхищенное лицо.

- Хочешь попробовать? Очень здорово!

- Я? – неудобно поерзав на шершавом суку, я пробормотал смущенно: – Я не могу. Ветка сломается...

- Ты просто-напросто боишься, что она сломается, - уверенно заключил Маура.

Он подпрыгнул, ухватившись руками, снова оказался рядом со мной на дереве и докончил: – Ну ладно. Не хочешь, как хочешь.

С противоположной стороны тропинки показалась еще одна женщина, несущая большую корзину с фруктами и отдувающаяся на каждом шагу. Ее полное румяное лицо вспотело от напряжения, босые ступни тяжело опускались на редкую утоптанную траву.

- О! – тихо сказал Маура. – Как раз вовремя.