Дневники профессора Астахова (СИ)

   Но что-то не так на этой планете. Я чувствую это подсознательно, не могу этого объяснить. Такое иногда случается, особенно у опытных исследователей, к коим я себя не без некоторой гордости отношу.

   - Что скажешь, сынок? Как тебе эта планета? - обратился я к командиру.

   Он помолчал, сосредоточенно вглядываясь в джунгли, потом посмотрел на свой экипаж, беззаботно готовящийся к работе, и только после этого перевел взгляд на меня.

   - Ты тоже чувствуешь это, старик?

   Я кивнул.

   Что такое "это" мы оба не знали, но чувство, какое-то шестое, подсказывало, что "это" что-то где-то рядом.

   - Может уберемся с этой планеты, пока не поздно, - предложил я.

   Лев вздохнул и ответил, что это невозможно, во всяком случае сейчас.

   - Как мы аргументируем отказ от исследования? - спросил он. - Напишем в отчете, что нам что-то показалось? Будем надеяться, что все пойдет гладко, но держаться нужно настороже и к эвакуации нужно быть готовыми в любую минуту.

   Лев указал мне на Сваландовского. Тот нервно ходил среди беспорядка лагеря и время от времени бросал тревожные взгляды на стену джунглей, окружавших лагерь.

   - Степан! - окликнул его Лев.

   Сваландовский подошел к нам.

   - Тебя что-то тревожит?

   - С чего бы это? - он хотел казаться беззаботным и веселым, но весь его вид выражал совсем другое.

  - Степан, тебя что-то тревожит? - настойчиво повторил капитан свой вопрос.

  Сваландовский сделал несколько нервных шагов вокруг нас и заговорил:

  - Тревожит? Да, шеф, меня что-то тревожит, но только не спрашивай, что. Не знаю я, не знаю. Я боюсь эту планету, боюсь эти джунгли. Они просто наводят на меня ужас. И можете с меня смеяться. Я боюсь. Да. Не знаю чего, но боюсь! - он говорил достаточно громко и, усиленно жестикулируя своими длинными худыми руками, ни на секунду не останавливаясь на одном месте.

  На нас обратили внимание остальные члены команды и притихли, прислушиваясь, ведь с самого начала экспедиции не было ни одного инцидента или конфликта между членами экипажа, а тут вдруг какой-то шум.

  - Я понимаю тебя, Степан. И старик понимает, - сказал Лев, похлопывая Сваландовского по плечу. - Давайте проведем сбор экипажа.

  Ступицын объяснил всем сложившуюся ситуацию. Все толпились вокруг него, слушали не перебивая.

  - ... поступило предложение покинуть планету не исследуя, - закончил он. - Прошу обсудить этот вопрос прямо сейчас.

  Он отдалился немного, чтоб не мешать обсуждению. Я подошел к нему. Я понимаю, сколько стоит сил начальнику экспедиции произнести эти слова - покинуть планету, внесенную в обязательный список для исследования, лишь из-за каких-то дурных предчувствий, возникших у трех старых маразматиков. Что с того, что они опытнейшие исследователи, проведшие чуть ли не большую половину жизни в экспедициях? Что с того, что они привыкли доверять своему шестому чувству, которое не раз их выручало, больше, чем зрению, слуху, и даже показаниям приборов. Что из того? Да за такое решение Лев одним выговором не отделается. Из-за этого можно лишиться всех званий, наград и даже прошлые заслуги не помогут.

  Да, это все слова.

  Я оглянулся и увидел улыбающиеся лица друзей, слышал их смешки, особенно у молодых и понял, что они не приняли всерьез слова капитана.

  - Остаемся, остаемся! - донеслось до нас.

  - Навсегда? - прошептал Лев, как-то грустно глянув мне в глаза. Я отвернулся.

  И так, экипаж решил продолжить работу на Нами.

  - У нас шесть дней, - заявил капитан, хотя я отчетливо помню, что в плане написано двенадцать.

  Далее последовали жесткие инструкции по безопасности, и т.д, и т.п.

  Было решено, что обе группы будут работать на одном маршруте в пределах видимости друг друга, то бишь вместе. В каждом боте будет охранник. В общем, максимум безопасности и предосторожностей.

   То же число, вечер

  Первый рабочий день на Нами прошел без каких-либо эксцессов. Надеюсь, что так будет до конца, но верится в это с трудом. Даст Бог, все обойдется.

  Работали обе группы вместе. Ко мне добавили Андрея Сушко для охраны, а в лагере остались Лев, Жаклин, Джесси и наш механик Сергей Савченко.

  В лагере также ничего не произошло.

  - Ощущение опасности не проходит, - сказал мне Лев, когда группа вернулась в лагерь. - Оно наоборот усиливается. С завтрашнего дня назначаю тебя руководителем обеих групп. Постарайтесь работать как можно быстрей, чтобы пораньше убраться с этой планеты.

  Что я мог сказать в ответ? Сегодня и так мой бот шел первым, мы почти не останавливались и работали, как говориться, в темпе быстрого вальса. И мне тоже не нравиться эта планета, но что, что еще я могу сделать?

   13 Января, Воскресенье.

  Пронесло!

  Отработали еще один день.

  - Осталось три дня, - сказал вечером Лев.

  - Как три? Четыре! Вы обещали шесть дней, а работаем только два, - начала возмущаться молодежь. Они наверняка втихоря посмеивались над нашими стариковскими опасениями неизвестно чего.

  - Я сказал три дня! И никаких возражений! - отрезал капитан и ушел спать в бот. У двери он оглянулся.

  - И никаких палаток, никакого свежего воздуха. Всем спать в боте. Это приказ - и он скрылся в проеме. Дверь едва слышно зашуршала и закрылась за его спиной.