Дневники разбитых сердец

— Сукин сын. — Я не злился на то, что он не приехал, я злился из-за того, что он сдал меня.

— А ты что хотел полежать тут пару дней, а потом свалить домой как ни в чем не бывало, да?

— Конечно. Я именно так планировал. — Ее рука легла мне на предплечье, пришлось сдержаться от того чтобы не сбросить ее руку.

— Извини.

— Проехали. — Из головы не выходили слова Джо — "Нам нужно время"… Время спасет нас, нет, время убьет нас. — Я больше так не могу, Эмили.

Удивленно приподняв левую бровь, она засуетилась.

— Что? Тебе здесь не нравится, мы переведем тебя в частную клинику.

— Нет. — Замотав головой, ответил я. — Я больше не хочу играть в эти игры.

— А… ты значит, о Джо думаешь. — Холодно сказала она.

— Да. Я устал от этого, это по-свински по отношению к ней! Да ко мне, черт возьми! Я постоянно переступаю через преграды, через гордость, знаешь, это порой переходит все рамки! У нас есть сердце, Эм и мое болит.

— Ушам не верю. Ты стукнулся головой? Постой-ка… ты, что влюбился в нее, Дон?!

— А если и так, что с того? Ты считаешь, я не способен любить?

— Ты, нет.

— Конечно, я вообще вселенская помойка всех грехов человеческих.

— Ты влюбишь ее в себя вот и все. Влюбился сам, замечательно. Будете жить до старости, пока смерть не разлучит вас.

— Я сказал, что больше не буду участвовать в этом и точка! — Я так сильно рявкнул, что в груди защемило.

— Точка будет тогда, — она прервалась и закурила, — когда, я скажу Джо, о том, что все это было подстроено, и ты ее просто использовал. Дон, это будет конец. Она тебя никогда не простит и ты, мой дорогой, навсегда потеряешь ее.

— Я и так потеряю ее. Здесь не курят, — сказал я, затягиваясь ее сигаретой, пока врачи не приперлись.

— В этом есть разница. В первом случае, если ты будешь завоевывать ее дальше, ты не будешь подонком в ее глазах, ведь всем отношениям приходит конец, а вот во втором, ты будешь просто мертвым для нее. Такие как Джо, не прощают.

Я задумался, ведь она была права. Но затягивая эту путину, я сам ввязываюсь в нее еще глубже, таща за собой Джордан, и если она останется, то я нет. Потому что у меня нет никого, а у нее будет Джош.

— Уходи.

— Что? — От удивления, она чуть сигарету не проглотила.

— Я сказал, уходи. Я устал.

— Ладно, но не думай делать глупостей, я все равно на шаг впереди тебя.

— Знаю.

Part 90

Огни большого города в ночном клубе. Это потрясающе.

Последнее время от меня все чего-то ждут, чего-то хотят, постоянно требуют, но не думают о том, чего хочу я. Стоп. Это я уже слышала. Дон. Мой милый, Лэнни. А я так и не видела его после выписки из госпиталя. Я была единственной, кто пришел к нему в день выписки, мой детский букет белых пионов обрадовал его. Мы не говорили, просто смотрели друг на друга и улыбались как дети. После этого я уехала. Мне тяжело быть рядом с ним, потому что ему тяжело, когда я рядом с ним. Он не говорит об этом, но его глаза… они говорят правду. Светлая грусть вот что я вижу. А я не хочу делать ему больно.

Поэтому я здесь. В ночном клубе Fallen Angel. Символичное название, именно так я себя и чувствую.

Если эта ночь кончится, то будет утро и приедет Джош. Я еще не решила, хочу ли я его простить, поэтому это еще одна причина, почему я здесь.

В дорогом клубе модный ди-джей заводил золотую молодежь, в числе которой была я.

Я падаю в эту бездну. В пучину похоти и слабости.

Кто-то подсел ко мне, предлагая мартини. Его лицо закрыто очками, на нем дорогая одежда и он, наверное, богат. Я улыбаюсь, благодарю, беру бокал. Все нормально.

— Пойдем танцевать, — говорю я, хватая, кажется красавчика за руку, таща его через разгоряченные тела в центр танцпола. Он соглашается.

Пока идем, я спрашиваю, как его зовут.

— Дон. — Говорит приятный голос. Я улыбаюсь, понимая, что эта штука по имени судьба просто издевается надо мной. Дон, почти мой милый Лэнни. Совпадение.

— Анна. — Опять воспоминание, о нашем знакомстве. Хочется вернуться назад и сделать все правильно. Поцеловать его и больше не отпускать. Стоп, заткнись. Не в том направлении думаю.

Его руки скользят по моей талии, а я думаю о том Доне. О его касаниях в гримерке, о его поцелуе на сцене, о его теле, таком теплом той ночью.