Дневники св. Николая Японского. Том I

Гуляя в Уено, в моей любимой тихой широкой аллее; изредка только прохожие прерывают течение мыслей; а шум верхушек почтенных сосен, или разом брызнувший сноп лучей на прогалинах от тени — такие успокаивающие и светлые мысли навевают. В прошлом и запрошлом году почти в этом время (в Рождественские отдыхи) там же гуляя, и почти теже мысли, тоже настроение; от той же апатии и уныния старался отделаться. Ныне что за уныние все эти дни, навеянное письмом Победоносцева о том, что Высокопреосвященный Иоаннский уже предлагал в Совете Миссионерского Общества отнять субсидию у Японской Миссии и его собственными речами о неимении средств на храм и прочее! Прогулка прогнала сплин, но надолго ли? Я, кажется, все больше и больше теряю душевную упругость. Положил на этот раз следующее:

1. Молиться всегда, не в пост только, молитвой Святого Ефрема: «Господи, Владыко живота моего! Дух праздности, уныния и прочее… Боже, помоги! И без того я один на Миссии, а уныние — и последнего отнимает от дела Божия! Праздность — вследствие уныния — как она вредна и для Миссии, и для меня же самого, расслабляя и без того слабую душу! И что приятного в праздности? Ну, вот вчера, отдыхая от занятия, читая дрянь, успокоенный нервами — разве чувствовал удовольствие? Чувство человека на приятной лужайке, но с загрязненными сапогами, о чем забыть не можешь, — так и это приятное чувство отдыха и в тоже время сознание праздности и безделья с унынием впридачу.

2. Стараться приобрести «кротость», которой у меня решительно нет. В ссорах, раза три–четыре бывших с покойным Яковом Дмитриевичем Тихаем, я был прав, но кроток не был, — и это меня теперь мучит; пусть же будет урок для будущего — поступаться правом своим в пользу любви и кротости, которые и суть благое иго, даруемое Спасителем.

3. Всячески стараться поскорее кончить постройку Собора, после чего со сдачею моих школьных обязанностей вернувшимся из России, — я буду иметь возможность посещать Церкви. — Тогда ежегодно: полгода — на посещение Церквей, полгода — на переводы Богослужения.

4. Чтобы не забыть эти решения, непременно же с завтра — ежедневно, несмотря ни на какие дни, вставать в три часа, — ложиться между 10 с половиной часами и после обеда не отдыхать, а если в сон станет очень клонить, прилечь на четверть часа. Помоги, Апостоле Павле, — огненнодеятельный из людей! Помогите и Вы, Святые братья — Кирилл и Мефодий, — житие которых профессора Малышевского только что прочитал!

Вечером.

Говорить со всеми, даже с порочными, как с этим мошенником Ильей, — кротко, разумно, от любви — тогда слово большею частию будет производить хорошее действие, по крайней мере не будет вредить; говорить же гневно, гордо, нетерпеливо, — слово будет гнилое — люди так и примут его, и, кроме зла, ничего не выйдет; попробуйте гноем брызнуть на кого, — всяк вознегодует, станет стряхивать, противиться; душевные болячки — гнев, ложь, гордость, нетерпение, злоба, ненависть и прочее — не менее гадки, чем телесные, — из гнойной раны — гнева, гордости и прочего — брызжущее слово — вонюче, мерзко, — оттого и у людей возбуждает — в противодействие — тоже гнев, злость и подобное, — как и лошадь лягнет, когда ее хлестнут; итак — слово кроткое, любовное, разумное ко всякому; и кто его не примет — ему же хуже, а мне вреда не будет.

11/23 мая 1888

(Была рекреация, но дождь; в Россию нужно отправлять Климента Намеда и Сергия Сёодзи. День какой–то больной, недужится).

Что такое похоть? Это что–то чуждое природе нашей. Или нет? Так душе разве свойственно объединение, блуд и подобное? Конечно, нет. Телу? Тоже нет, — тело, коли душе нужно, только забыть и о пище, не только о пресыщении, тем более и блуде. И выходит, что грех и похоть — не в природе человека, а лишь «у зверей ее лежит» (Быт. 4, 7). Диавол же вбрасывает в человека семена похотей, пользуясь сею близостью оных к природе человека, оттого–то всякое искушение и приписывается диаволу, как и должно, — без него похоти были бы [?] инертны.

22 мая/ 3 июня 1888