Дневники св. Николая Японского. Том I

Вечером с семи часов была вечерня, после которой нужно было беседовать с христианами о фукёо и прочем, но набралось столько язычников, что нельзя было их оставить без слова, поэтому, обратясь к ним, сказал несколько о том, что пришло время для Японии оставить синту, буддизм и прочее ложное и принять истинную веру, данную людям Самим Богом, и объяснил несколько начальных догматов христианства; с час продолжалось слово, после чего язычники ушли, мы же беседовали о фукёо; не пожелали избирать, а все хотят служить распространению Христовой веры; о фудзин–симбокквай — утвердили его существование и избрали говорящих и прочих на следующее — первое — собрание; о необходимости построить храм: обещались хлопотать о сем, по преимуществу, старик Иосиф Нагаи и учитель Григорий Сато; через два года, Бог даст, будет маленький храмик; для начала я пожертвовал 25 ен, то есть выдрав листок из записной книжки, написал вексель на эту сумму, по которому деньги будут высланы тогда, когда соберется на месте достаточная сумма на покупку земли и постройку здания; обещал еще для храма иконы.

28 сентября/10 октября 1891. Суббота.

Янагава.

Утром предположена была с восьми, но начата в девять обедня, за которой следовала панихида, за нею поучение о поминовении усопших, с объяснением, почему и в какие дни совершается поминовение. Певчим дал 2 ены на гостинцы, ибо, действительно, очень стройно поют, и — все, значит, трудятся делать спевки. Бедный этот Григорий Такахаси, прогнанный христианами из Накацу, потому что связался там с дрянными людьми, которые вовлекли его в дурные поступки и в долги, — безвольный человек, отправлен в Кумамото; один стоять он положительно не может; быть может, там Георгий Оно охранит его от дурного общества, и из него еще выйдет проповедник, каким он очень может быть по своему уму и развитию, как кончивший курс в Семинарии.

Обед сегодня устроили из речной черепахи, принесенной учителем Харада, живущим за 2 1/2 ри; суп был очень вкусный, но елось все–таки с некоторым отвращением, как необычное блюдо.

После обеда, в час с половиною, часа начали визиты; прежде всего были у соседа Такесима, кандзи при Кицуин (прогимназии), устроенной здесь бывшим удельным князем; там нашли седого ученого Икебе — начальника Кипуин. Речь о вере продолжилась на час; укорял неверие их и погружение в сомнение, точно в тину, из которой для них и выхода не видно.

Старик Иосиф Сига чем–то смущен и что–то мешает ему ходить в Церковь, но что — не открыл, обещался после сказать о. Петру. Братья Илья и Павел Айноура совсем потеряли веру; Илья, впрочем, оправится, кажется; Павел же — малец, по–видимому, заражен еще гордостью, совсем жалкий, сколько ни обращай к нему ласковых слов, как к стене горох; был прежде в Токио два года в школе около Миссии и ни разу в Миссийскую Церковь не заглянул. Матфей Сато показывает некоторую веру; жаль, что о. его до сих пор не обращен; Семен и Василий Есида, старые христиане, не потеряли веры, но до того ослабели, что икону спрятали — потому, что сестра, у которой живут, буддистка. Словом, сегодня обзор христиан — мало отрадный. Вечером, с половины седьмого, началась всенощная, которую пропели Григорий Такахаси и Софья, дочь о. Якова, с помощью детей, отлично; плод воспитания в Миссийских школах хоть в этом виден; Григорий Такахаси совсем хороший певец — ни на четверть тона никогда не сразнит, даже и тенором порядочным обладает; если он окажется совсем негодным для катихизаторства, то можно обратить его в причетники. — С восьми часов началась проповедь для язычников, которых собралось человек 300, и продолжилась до половины десятого часа; слушали тихо; было много учащейся молодежи, но немало и пожилых людей — учителей, чиновников и прочих. Между прочим, был кенквай гиин Мори Гундзи (мать и жена которого христианки) с дочерью — учительницей в здешней школе; усердно он слушает вот уж другой раз; дай Бог ему понять и принять истину и избежать сетей лжи. Жаль, везде по Японии смущают жаждущих истины протестанты, эти позолоченные медяки, обольщающие наружными атрибутами цивилизации, и легион иностранных представителей своих специй.

Какую же возню подняли на ночлеге в доме Григория Фурусава, чтобы приготовить затеянную для меня ванну; чуть не пристройку сделали сбоку моей комнаты! Смущают подобные вещи до неприятности; одно только и успокаивает, что всем этим они хотят хоть несколько заплатить за воспитание в Миссийской школе своей родной Веры Нагаи, ныне жены Симеона Такаока.

29 сентября/11 октября 1891. Воскресенье.

Янагава. Куруме.