Дневники св. Николая Японского. Том Ι

Японии будет не хуже, чем здесь. За ужином о. Наместник рассказывал, как он в 1877 году в Благовещенье, в Лаврский престольный праздник, пришедшийся в Великую Пятницу, сочинил из грибов и манной каши с миндалем стол такой, что «старики: „Что за каша?“ и съели по две, по три тарелки». Во весь Великий пост в Лавре рыбы не употребляется, кроме праздников: Благовещения, Лазаревой Субботы (храмовый праздник тоже) и Вербного Воскресенья. — При прощанье братии интересно было видеть, как, кажется, это был один благочестивый обряд, а не необходимость, — все улыбались друг другу, и вражды не виделось ни у кого ни на кого (половина двенадцатого часа).

3 марта 1880. Понедельник

1–й недели Великого Поста

Службы 1–й седмицы — в Соборе, как и всегда: утреня в четыре часа, часы или преждеосвященная литургия в десять, вечерня в четыре часа. В Крестовой: часы или преждеосвященная обедня в девять, вечерня и утреня вместе — в пять часов вечера. Сегодня только в Крестовой утреня была в шесть утра. Я проспал, к несчастию, обе утрени. На часы пошел в Собор; продолжались два часа с четвертью; народу было мало, монашествующие пели на оба клироса; «Господи, иже Пресвятого Твоего Духа», «Иже в шестый день же» и подобное пели на глас. Монашествующим, впрочем, и помолиться за себя не дадут — их беспрестанно требуют то туда, то сюда на службу. Сейчас, например, уже в конце часов, они пели катавасию; вдруг приходят сказать им что–то — и потянулись — с обоих концов — в алтарь, а там из церкви; очевидно — на панихиды, или молебны вытребованы; на катавасии осталось человек десять. Сегодня в одной Церкви служится даже литургия Святого Иоанна Златоустого — сам Наместник служит, отпевая кого–то. Литургия Златоуста служится с разрешения Владыки Исидора. — На вечерню и утреню пошел в Крестовую Церковь; вечерня продолжалась полтора часа, утреня почти столько же, так что вышли из Церкви в восемь без десяти минут. Вечерню пели певчие — большие и маленькие; канон читал Преосвященный Варлаам; ирмосы «Помощник и покровитель» пели так хорошо, что я вышел стоять на клирос, чтоб лучше слышать. Остальной хор в это время пел в Соборе вечерню; канон Андрея Критского читал там Преосвященный Гермоген. По окончании вечерни Преосвященный Гермоген и певчие пришли в Крестовую на утреню, причем маленькие певчие наделали шуму, идя в ряд попарно и поднимая стук сапогами; очевидно, они говеют и пришли к утрени, чтобы завтра рано не тревожиться. Бедным им порядочно работы пения, особенно в первую Страстную Неделю Поста. Народу в Крестовой была полна Церковь.

Служит седмицу о. Никон, рассказывавший мне на кафизмах о своем учительстве в Перервинском Московском училище и прочее. Сильно вздыхал он при напоминании игуменом «Аллилуйя» (на «Бог Господь» — на утрени); очень напомнило Японию со спевками Якова Дмитриевича, отпевания, и всколыхнулись нервы, слезы выступили на глаза; как–то теперь моя милая Миссия! — В продолжение дня были два пожертвования: из Церкви Департамента уделов псаломщик принес ящик с прибором священных сосудов — старых; после обеда — две монахини привезли ящик с двумя иконами — жертва Новгородского Покровского Зверина монастыря. Не имея чем открыть ящик, мы со Степаном придумали, наконец, купить орудие откупорки. — Пища сегодня раз в день: белая капуста, вареная с грибами и в кочане сырая, четверть кочана, вареный картофель и укруг хлеба; желающим дают редьку и квас также. — День был очень хороший, морозный, но солнечный; утром, до часов, я гулял по кладбищу.

4 марта 1880. Вторник

1–й седмицы Великого Поста